Бутылка полетела в угол, а за нею – заглушающие чары, чтобы ее звон ненароком не разбудил родителей. Ну и что мне делать? Как заглушить эту боль? Как вырвать душу? Как стереть само воспоминание о ненавистных упрямых глазах, прожигающих своей зеленью? О глазах, в которые хотелось смотреть вечно.
Идиотская идея пришла внезапно, как всегда и бывает. Беда в том, что мне, будучи накачанным спиртным, в тот момент идея идиотской-то как раз и не казалась. Кривая ухмылка. Холодный прищур стальных глаз и серый вихрь аппарации. И, конечно, не забытая новая порция алкоголя. Приземление в снежный сугроб посреди леса. Что за черт? Я разве думал об ЭТОМ? Какого меня занесло в кусты неподалеку от Хога? А собственно, о чем конкретно я думал? И разве может быть это «конкретно», если в голове такой дурман? Я так отчаянно желаю боли, что перекрыла бы ту, что уже давно живет внутри? Неужели есть еще такая? Псих, ты Драко. Решил ножичком в ранке поковыряться? Чтоб уж наверняка? Нет, точно псих. Вообще, по-моему, подобным идеям стоит запретить приходить в голову, когда хозяин ее, мягко говоря, не трезв. Вот и что за фигня такая теперь приключилась?
Мерзко. Холодно. Ветрено. Мокрые от слез ресницы тут же заледеневают в стылом воздухе, слипшись стрелочками. Легкая для такой погоды одежда не придает тепла. Но, я все-равно не накладываю согревающие чары. Какая разница? Захотел пострадать, упившись? Вот тебе! Получай! Я словно наказываю себя за то, за что стоило бы пожалеть. Пожалеть по-доброму. Себя. Но, разве я умею? Жалость… Что может быть хуже жалости? Нет, я не хочу себя жалеть. И никому не позволю. Но сейчас… если не выпустить эту боль… если не измотать себя и душевно, и физически… меня просто разорвет изнутри и… я лишен права даже на это.
Нельзя. Завтра Рождество и меня ждет мэнор. Я должен быть вменяем. Должен. Я должен за эту ночь погасить вспышку. Загнать боль и отчаяние назад. В самый глухой угол сознания. Пока я еще что-то соображаю. Мать так ждала этого праздника. Она так его любит. Так светится в предвкушении чуда. Я снова вынужден думать не о себе. О других. О близких. Потому, что они мне дороги. Потому, что пока я еще могу. Еще воспринимаю реальность.
Замок вдалеке спит. Не светится ни одно окно. Его обитатели видят прекрасные красочные сны и они полны затаенных надежд на светлое будущее. Студенты. Те, чья жизнь еще не загублена. А моя? В волосах путаются снежинки, раздраженно пытаясь освободиться и не успевая – тают. Так и я таю день ото дня, пытаясь выпутаться из собственной боли. Изредка вспоминая, как однажды мечтал, что сильная рука с мозолями от метлы рванет меня из этого болота и выдернет на поверхность, позволяя вдохнуть глоток воздуха. Что сухие обветренные губы сначала обматерят, а после - с чувством скажут что-то помимо гадостей. То, от чего я словно очнусь… проснусь от этого кошмара и увижу свет. Захочу жить. Нет. Не так. ЗАХОЧУ ЖИТЬ. А потом я запретил себе мечтать конкретно об этом человеке и просил Мироздание уже абстрактно. Не уточняя, чья рука это могла бы быть. Потому как ненависть, плескавшаяся в зеленых глазах за стеклами уродских очков, не оставляла никаких шансов. Ни тогда, ни теперь. Но и этого мне было не дано. И тогда я больше не мечтал и последние пять лет жил по-инерции. Потому, что своей смертью боялся забрать с собой кого-то из близких. Мать. Или отца. Или обоих. Я не имел права. Хотя и не просил меня рожать. Не рвался в этот мир, где был, как пятая нога у кобылы. Нечто столь же чужеродное и ненужное. Попросту несуразное. Так и не нашедшее своего собственного места в пространстве.
Вот почему я приперся сейчас именно сюда? Не мог переместиться в какой-то безлюдный парк, скажем? Догнаться там. Как еще не расщепился при аппарации? Теперь назад бы еще. После второй бутылки-то…
Хмыкнув, я не выдержал, громко гортанно расхохотался и глотнул прям из горла: за твою редкостную «удачу», Драко Малфой. «Любимчик» судьбы…
(Конец POV Драко).
***
- Что ржешь? – раздалось внезапно из-за соседнего валежника и Драко от неожиданности едва не отдал Богу душу. Впрочем, не этого ли он хотел? Только, не так же? И, наверное, все же еще не сейчас.
Резко крутанувшись на месте и не удержавшись на ногах, мужчина начал заваливаться на бок. Коварное винишко и с координацией движений подгадило. Впрочем, чего обвинять элитный напиток, ежели сам дурак? Верно? Верно. Только вот от этого не легче. Встретив мордой лица белоснежный сугроб, аристократ разозлился еще больше. Все вскинулось внутри и он подорвался на ноги, пылая, как соплохвост. Смаргивая с ресниц снег, что катился теперь по щекам на манер слез, Драко бешено рыскал взглядом вокруг, пытаясь высмотреть того, кто посмел выплюнуть этот бесцеремонный комментарий. Того, кто застал его в столь плачевном (во всех смыслах) состоянии. Того, кого следовало заткнуть любым способом и заставить забыть об увиденном. Никто не должен был быть свидетелем слабости одного из Малфоев.