Меня чуть не подбросило на сиденье. Щеки, кажется, горели, как маков цвет.
– Что вы имеете в виду? Мистер Маноле, ведите себя подобающе – прекратите это представление! И говорите… нормально, без прибауток! Я же знаю, что вы можете!
Эллис осторожно коснулся моего плеча.
– Не сердитесь, Виржиния. Подумайте хорошенько, зачем мы всё это делаем, – я отвернулась, а детектив продолжил говорить все так же мягко и успокоительно. – Ну же, Виржиния. Вы же умны, как никто другой. Вот вам бы я точно доверил право голоса, не то, что этой Урсуле или её Маргарет. – Я невольно улыбнулась, вспомнив свои собственные мысли на сей счёт, и Эллис отзеркалил улыбку. – Смотрите, я завёл разговор с Лайзо сейчас, в вашем присутствии, не скрываясь, и рассчитываю на ваше содействие. Именно потому, что уверен – вы руководствуетесь в своих поступках рассудком и не станете устраивать сцен. Водитель вам сейчас не так уж нужен, но вот мне помощь Лайзо необходима. Больше никто не сумеет раскрыть секрет Урсулы О’Бёрн… быстро и бескровно.
Мне стало зябко, несмотря на жару и полное безветрие – выгоревшие луговые травы были недвижны под безжалостными лучами солнца. Как и всё вокруг… Только цикады стрекотали – хриплый, трескучий хор.
– Поступайте как знаете, – пожала я плечами, вновь поворачиваясь к детективу. Он так не отводил от меня внимательного взгляда – серые глаза, спокойные, как застывшие омуты. – Вы ошиблись, Эллис. Вряд ли я смогу оказать какое-либо содействие. Видите ли, мне совершенно не интересны детали задания, которое будет выполнять мистер Маноле.
– Не интересны? – Детектив скорчил торжественную физиономию и произнес с расстановкой: – Что ж, Виржиния. Это уже не ум. Это мудрость.
И, хотя Эллис, кажется, сделал мне комплимент, я чувствовала себя одураченной. Интересно, почему?
Следующая неделя прошла в относительном спокойствии. Жара спала, а потом северо-западный ветер пригнал издалека вереницы тяжелых туч. Они потолкались мягкими густо-серыми боками, будто овцы в загоне – и пролились на сухую землю чередой ливней, дождей и мороси, переходящей в густой туман. Погода в Аксонии переменчива – и, пожалуй, за городом это заметней, чем в Бромли. Ах, если бы и в следствии перемены наступали так же быстро! Но нет, дело застоялось, как вода в болоте.
Я все никак не могла устроить встречу Эллиса с мистером Уоткинсом и с семейством Хэмблов. Сам же детектив со дня на день ожидал прибытия обученных поисковых собак из столичного Управления, а до тех пор продолжал собирать сплетни, слухи и прочее в том же духе, называя это «показаниями свидетелей». Пожалуй, из значительных его открытий можно было отметить только два. Эллис выяснил, что Уоткинс был владельцем нескольких солидных банков, а значит человеком весьма и весьма состоятельным. Вдовый мельник, за которого собиралась выйти Бесси, брал у него ссуду на свадьбу, но истратил деньги задолго до торжества – внезапно пали все лошади в хозяйстве, а куда без них? Пришлось покупать заново. Но отчего-то теперь, после похорон, мельник сразу же расплатился с Уоткинсом, хотя уверял ранее, что у него нет ни рейна лишнего.
– Вот я так рассуждаю, Виржиния – откуда взялись деньги? – рассуждал Эллис, полулежа в плетеном кресле на веранде. Доктор Брэдфорд, неизменный участник наших бесед, наслаждался кофе в полутени от навеса. – Он купил трёх лошадей и кое-какие детали на замену в мельничном механизме, это совершенно точно, я узнавал. Но деньги Уоткинсу вернул до рейна. Значит, мельник либо взял их взаймы у кого-то ещё, либо продал какую-либо ценность. Может, у Бесси было что-то? Тогда, возможно, мельник просто присвоил это…
– Уж скорее он присвоил часть денег, которые леди Виржиния оставила на похороны, – заметила Эвани, не отрываясь от романа.
Мадлен, сидевшая справа от неё, энергично тряхнула кудряшками в знак согласия, потёрла большим пальцем об указательный и приложила руку к сердцу, вдохновенно закатив глаза. Видимо, эта пантомима должна была означать, что деньги всякий любит.
– А что, возможно и такое! – оживился Эллис. Глаза у него азартно заблестели. – Вы умница, мисс Тайлер. Ваш будущий муж будет счастливейшим человеком… или несчастнейшим. Зависит от того, насколько он окажется умён.
Эвани бросила на него взгляд, как бросают нож, захлопнула книгу, поднялась и ушла. Мэдди растеряно смотрела то на меня, то на опустевшее место рядом с собою. Эллис же, кажется, ничего не понял – или сделал вид.
– Что с вашей компаньонкой? – растерянно поскрёб он переносицу. – Я и впрямь сказал нечто грубое? А хотел похвалить…