Бабушка поднимает на меня взгляд. В нем – темнота и алые огни.
– Как ты думаешь, Гинни, что будет, если я опрокину трубку над твоей ладошкой?
– Я обожгусь, – а сердце холодеет.
– Разве? Ты ведь считаешь себя удачливой, Гинни. Может, проверим твою удачу? Может, угли не обожгут?
– Нет! – Мне становится жутко, по-настоящему жутко, а пальцы Милдред холодные и твёрдые, будто выкованы из серебра. Хватка болезненная – вот-вот кости хрупнут. – Бабушка!
– Что «бабушка»? – передразнивает меня она. Или не она? Что это за незнакомка в облике леди Милдред? – Ты же считаешь себя самой лучшей, Гинни. Неуязвимой. Давай проверим?
– Нет!
Отчаянное усилие – и я вырываю руку из ледяной хватки. Угли багровеют в чубуке. Я отступаю – и падаю. Зеркало подо мной иссекают трещины.
Бабушка выпрямляется в полный рост и, кажется, заполняет собою все пространство.
– Случается и такое, Гинни, что тебя не может спасти ни везение, ни твоя исключительность. И тогда единственный способ избежать опасности… не попадать в такое положение вовсе. Если чувствуешь, что жар смерти близко – беги. Ни один лесной зверь не станет стремиться навстречу пожару, и в этом заключена мудрость самой природы. Если тебе грозит гибель – беги.
Гневно сжимаю кулаки.
– Я не буду бежать!
Чернота изливается из бабушкиных глаз и стекает по её лицу.
– Тогда гибель тебя настигнет, Гинни.
Трубка выскальзывает из пальцев и падает на зеркальный пол. Глухой удар – и тихий звон. Зеркало вдруг осыпается миллионом осколков, и на мгновение я повисаю во мраке, лишенная всякой опоры. А потом осознаю, что там, внизу – бесконечное поле горящих углей.
И ничего, совершенно ничего не держит меня в воздухе.
Проснулась я в холодном поту. Кажется, по комнате ещё бродило эхо моего крика…
Шнурок выключателя ускользал от дрожащих пальцев, но мне всё же удалось справиться с ним. Яркий свет залил помещение, делая болезненно-четкой каждую деталь. Резная спинка кровати, массивная чернильница на письменном столе, не до конца закрытые ставни, миллион мелочей – складки ткани, пылинки, трещинки, тени и блики. Стрелки часов, кажется, замерли на четверти третьего. Я сидела с распахнутыми глазами и не могла себя заставить ни снова выключить свет, ни хотя бы зажмуриться.
Кажется, если вернется мрак – вернутся и угли.
Скрипнула дверь, и на пороге показалась Мэдди – встрёпанная, в одной тонкой сорочке.
– Всё в порядке, – с трудом разомкнула я губы. Во рту было солоно. – Просто дурной сон.
Мэдди вздёрнула брови и жестом предложила мне принести попить.
– Нет, не стоит. Ступай.
Она скрестила руки на груди и нахмурилась.
– Мадлен, милая, не волнуйся, – выдавила я из себя улыбку, не особенно надеясь, что смогу обмануть ту, кто так хорошо меня знает. – Почитаю немного – и снова усну. К слову, Эвани рассказывала о каком-то новом романе за ужином. Не могла бы ты принести мне эту книгу?
Обрадованная тем, что может мне помочь, Мэдди кивнула и выскочила в коридор. Я только вздохнула. Надеюсь, она заглянет к себе в комнату и набросит что-нибудь поверх сорочки. Всё-таки в доме хватает посторонних. Мистер Оуэн, доктор Брэдфорд, Эллис…
Нет. Последние двое наверняка ещё не вернулись. Возможно, именно в эту самую секунду они обсуждают, как именно убил неизвестный злодей того мальчика-певца, Янко. И тело несчастного лежит недалеко от них, на высоком столе, накрытое серой простынёй, и…
Когда Мэдди вернулась с книжкой, я уже сидела в кресле, укутавшись в плед, и прекрасно понимала, что просто не смогу теперь остаться в одиночестве. Даже с зажжённым светом.
– Спасибо. – Улыбка вышла даже менее натуральной, чем предыдущая. – Мэдди, если ты так беспокоишься, то можешь поспать тут. Я пока не собираюсь возвращаться в постель, – с напускной беспечностью я взмахнула книгой. – Чтения хватит до утра.
Так и вышло. Мадлен поначалу было неуютно находиться в чужой кровати, но усталость оказалась сильней. Через некоторое время девушка незаметно для самой себя обняла подушку, сбила по привычке ногами одеяло в ком, стала дышать легче и размеренней – и заснула. Я же проверила, крепко ли заперты ставни, и приготовилась вникать в запутанную историю любви честной гувернантки по имени Мэри Даллас и ее бессовестного нанимателя, некоего провинциального землевладельца. Судя по первым главам, дело должно было закончиться свадьбой.