— Это важно для меня, — убеждаю я. — Меня зовут Айк. Айк МакДермотт. Пожалуйста, просто спустись вниз. Давай поговорим об этом.
— Зачем? — она истерически смеется, и это звучит загадочно. — Так я помогу тебе решить незаконченное дело, чтобы ты мог перейти в иной мир? Ну, ты так предполагаешь, Айк? — говорит она горько.
Ее голос дрожит от волнения, злые слезы заполняют глаза, когда она продолжает:
— У меня ничего нет. У меня есть сто долларов на мое имя, машина без бензина, нет друзей или членов семьи, чтобы помочь мне, и это все из-за таких, как ты. Потому что мертвые не позволят мне быть собой.
Я потираю голову, стараясь подобрать правильные слова. Она может видеть мертвых людей. Хотя это кажется плюсом для меня, это, вероятно, приносит ей одни неудачи. Она, очевидно, совершенно одинока.
Снова встретившись с ней взглядом, я спрашиваю:
— Что, если я могу помочь тебе со всем этим? Ну... с большинством из этого. Что, если мы заключим сделку?
— Сделку?
— Я познакомлю тебя с некоторыми милыми людьми, которые помогут тебе получить работу, место для проживания, а ты... ты поможешь мне уладить некоторые дела.
Она смотрит вниз на воду и качает головой, не соглашаясь со мной.
— Слушай, я не знаю тебя или через что ты прошла, но я знаю, что все бы отдал, чтобы быть сейчас живым, неважно что.
Слезы текут по ее лицу, и я думаю, что мои слова дошли до нее.
— Не трать то, на что многие из нас никогда не получат шанс, — умоляю я.
Она продолжает смотреть вниз на воду, только звук ее дыхания прерывает тишину, когда она качает головой и слезает с перил назад на мост.
— Вы, люди, не позволяете мне быть собой. Я не могу даже убить себя! — тяжело вздыхает она, идя в противоположном направлении к машине.
— Куда ты идешь? — кричу я и бегу, чтобы догнать ее. Моя голова перегружена. Она может видеть меня и говорить со мной. Я мертв, и в течение нескольких месяцев разговаривал только сам с собой. Это невероятно!
— Здесь мой 4Runner, — бормочет она, и я вижу, как она дрожит.
— Ну, если тебе нужен бензин, то ближайшая заправка там, — я махаю рукой себе за плечо. — Мерсеры владеют ею. Они хорошие люди. Они помогут тебе.
Она останавливается и смотрит мгновение на меня. Ее лицо повернуто так, что свет от автомобиля дает возможность увидеть ее серые глаза, и у меня перехватывает дыхание. Это трудно объяснить, почему боль в ее взгляде кажется такой прекрасной. Она выглядит как дикое, свободное, заблудившееся создание, каким-то образом попавшее в западню. Темные волосы намокли и прилипли к лицу, и я так сильно хочу протянуть руку и отодвинуть их назад, чтобы увидеть ее всю. Мы пристально смотрим друг на друга, пока я не замечаю, что ее почти синие губы начинают дрожать. Она замерзла.
— Тебя нужно согреть. Позволь мне помочь тебе… — я позволяю моему последнему слову повиснуть в воздухе, намекая, что она не сказала, как ее зовут.
Она делает глубокий вдох и вздыхает.
— Шарлотта, — говорит она спокойно. — Но люди зовут меня Шар.
Шарлотта. Я мягко улыбаюсь. Красивое имя, как и она сама.
— Хорошо, Шарлотта. У тебя есть с собой какая-нибудь сухая одежда?
— В машине.
Она бежит впереди меня, открывает заднюю дверь со стороны водителя и залезает внутрь. Через несколько мгновений она выходит с рюкзаком и маленькой сумкой. Выключив фары, она захлопывает дверь, и дождь снова усиливается. Она смотрит в небо, позволяя дождю лить на лицо. Поднимает свободную руку вверх и показывает средний палец темной бездне — это заставляет меня усмехнуться. Я хочу укрыть ее, нести ее сумки, но... Я не могу.
Рассердившись, она проходит мимо меня, и я быстро присоединяюсь к ней.
— Мне жаль, что я не могу тебе помочь их нести.
Она тихо смеется.
— Мне тоже жаль, что ты не можешь, — она делает паузу, прежде чем добавить: — Я имею в виду, мне жаль, что ты не можешь их нести, потому что ты не живой.
Ее слова тяжело повисают в воздухе, пока дождь льет на нас.
— Как ты умер?
Я засовываю руки в карманы и говорю, вздохнув:
— СВУ. Афганистан. (Примеч. СВУ — самодельное взрывное устройство, часто используется в нетрадиционной войне).
— Дерьмо, — вздыхает она. — Мне жаль.
— Ну, если бы я собирался уйти... — я замолкаю, и она кивает, понимая меня.
Смерть — отстой. Нет никаких «если», «и», или «но» в этом. Но, по крайней мере, я умер благородной смертью. Есть худшие способы уйти.
— Так, куда же ты меня ведешь?
— Ты не знаешь, где находишься?
Она робко улыбается.
— Мне все равно куда идти. Я планировала ехать, пока мой внедорожник не выдохся бы и… хорошо… ты сорвал остальное.
— Не могу сказать, что сожалею об этом, — отвечаю я честно. — Неужели все настолько плохо?
Дождь снова внезапно прекращается, как будто сам Бог повернул выключатель, и мы оба останавливаемся и смотрим вверх. Через некоторое время она снова начинает идти, и я следую за ней. Ее сапоги издают хлюпающие звуки, прерывающие тишину.
— Каждый день моей жизни за последние шесть лет был проведен с мертвыми. У меня нет друзей, а те, которые были, думают, что я сошла с ума. Мои родители не знали, что делать со мной, и просто сделали вид, будто меня нет, и еще, забудь о бойфренде. Итак, ты видишь, у меня нет ничего, кроме смерти. Моя жизнь — это решение дел мертвых, чтобы они могли перейти в другой мир, и, черт возьми, я устала.
Она действительно выглядит уставшей. Ее бледное лицо и впалые глаза рассказывают историю нелегкой жизни.
— Мы можем помочь друг другу, Шарлотта. Это хорошее место. Тебе здесь понравится.
— А где это здесь?
— Это Уорм-Спрингс. Маленький городок в округе Бат. (Примеч. Уорм-Спрингс (англ. Warm Springs — «Теплые источники») — городок в округе Бат, штат Вирджиния, с населением 123 человека. Известен своими круглогодичными теплыми источниками).
— Уорм-Спрингс?
— Да. Люди приезжают сюда, чтобы омолодиться, — говорю я голосом лучшего диктора на радио. — «Купальни Джефферсона». Никогда не слышала о них?
— Нет, — отвечает она.
— Это особые источники... они остаются теплыми круглый год. Генерал Роберт Э. Ли и Томас Джефферсон часто посещали их.
— И что с этого? — спрашивает она сухо, показывая, что это ее не впечатлило.
— В любом случае, — продолжаю я, — ты в хорошем месте.
— Я все еще в Вирджинии?
— Да.
— И как именно ты сможешь мне помочь?
— Тебе нужно место, чтобы отдохнуть. Тебе нужна работа. Я могу помочь тебе с этим.
— Как это? Ты же мертв, — отмечает она очевидное.
Я останавливаюсь как вкопанный.
— Я? Ты это серьезно?
Я притворяюсь шокированным, она закатывает глаза, и тень улыбки проскальзывает на ее губах. Мы начинаем идти снова, и я отвечаю на ее вопрос:
— Я знаю людей из этого города. Что они любят, и что нет. Я помогу тебе стать милой с ними.
— И что ты хочешь взамен?
В голове проносится мысль о Джордже, и я чувствую тяжесть в груди.
— У меня есть брат, который переживает трудные времена.