Лучисто улыбнулась и спросила:
— Ну, что у тебя приключилось? Если нужна моя помощь, только скажи.
На коротенький миг появилось желание рассказать обо всем наставнице, которая за почти восемь лет нашего знакомства хорошего сделала для меня больше, чем вся моя родня вместе взятая, но потом победила совесть.
— Да ничего не приключилось, нурэ Даккей, — отмахнулась я. — Не из-за чего волноваться. Вам, кстати, вообще сейчас стоит поменьше волноваться, а вот спать побольше. На ранних сроках беременности сон очень важен.
— Агава! — смущенно покраснев, всплеснула руками она. — Да с чего ты...
— Я же все-таки целительница, — напомнила я. — И к тому же не слепая. Да вы не стесняйтесь! Нурэ Гоидрих, как и в прошлый раз, начнет о чем-то догадываться только тогда, когда у вас живот размером с луну станет.
— Да что там ректор! — вздохнула наставница. — Я пока и мужу не говорила. Боюсь, опять будет с часомером ждать меня на крыльце и скандалить, чтобы я не перерабатывала...
Кстати, о муже.
— Ну пара-тройка недель у вас в запасе есть. — В отличие от меня. Поэтому пора заканчивать с расшаркиванием и брать быка за рога. — Нурэ Даккей, вы простите меня, пожалуйста. Ну, что я вот так вот к вам с утра пораньше, но мне очень, просто очень-очень нужна ваша помощь!
Она вздернула рыжеватую бровку и округлила глаза.
— Моя?
— Да. Я знаю, место прохождения практики уже поздно менять, но у меня внезапные… семейные обстоятельства. И мне вот так вот. — Я черкнула ребром ладони по собственному горлу… — …нужно попасть в Орден. Это не какая-нибудь блажь! Это...
Хотела заверить, что это вопрос жизни и смерти, но наставница подняла руку, останавливая меня, и покачала головой.
— Агава, перестань. Мы с тобой знакомы не один год. Не нужно ничего объяснять. Ответь мне только на один вопрос. Это как-то связано с Джоной?
Я растерянно моргнула.
— С Джоной? — Нет, повезло, конечно, что он там служит, но это же просто совпадение! — Что вы! Ни в коем случае.
— М... — покивала она. — Я так и подумала. Ну, что ж. Ты уверена?
Я быстро-быстро закивала.
— Хорошо. Я свяжусь с братом, попрошу его прислать запрос на твое имя. Само собой, если им нужен целитель-практикант.
— Очень нужен! — Вскинулась я. Потому что иначе и быть не может. Раз уж судьба взялась курировать мою жизнь, раз уж направила меня в ту каминную трубу, то и в этот раз не должна подвести. — Я точно знаю.
— Ну, раз точно, то приходи после лекций, — улыбнулась нурэ Даккей. — Джоне передать, чтобы тебя ждал?
Я тихонечко взвизгнула и пару раз хлопнула в ладоши.
— Да я сама! Не нужно. Спасибо вам огромное! Если все получится, если получится. Вы даже не представляете.
— На свадьбу позвать не забудь, — фыркнула наставница.
— Самое первое приглашение — ваше, — со всей искренностью выпалила я и только потом, когда уже дверь кабинета нурэ Даккей захлопнулась за моей спиной, в недоумении почесала затылок. А как она о свадьбе-то догадалась? Неужели я что-то ляпнула вслух по давнишней своей привычке?
Вот я позорище. А! Нет времени на рефлексию! У меня по плану еще разговор со специалистом по красоте. Раз уж, чтобы заполучить в мужья любимого мужчину, мне нужно научиться подчеркивать свои достоинства, то пусть меня этому учит лучший из известных Аспону наставников. И пусть меня Предки до скончания веков жарят на огромной сковородке, если фру Агустина не относится к этой категории.
С этой монументальной дамой я познакомилась четыре года назад. Тогда у нас впервые появилось свободное время (до этого у целителей было столько учебы, что я за нею света белого не видела), и многие из студентов БИА с удовольствием тратили его на походы по столичным лавкам, на кофейни, ресторации. Мои соседки — у них на алхимистическом свободного времени было еще больше — с огромным удовольствием ходили в цирк. Однажды уговорили и меня, соблазнив бесплатными билетами, которые они выиграли в какую-то лотерею.
Само представление мне не очень понравилось. Клоуны шутили гнусно, лошади не выглядели счастливыми, акробаты уверенно летали под куполом, а я от ужаса жмурилась, торопливо вспоминая основы первой помощи при падении с высоты. А вот музыка, фейерверк и особенно костюмы меня привели в восторг. Ярко, красочно, необычно. Когда Дафна и Морна потащили меня за кулисы, знакомиться с каким-то страшно гуттаперчевым мальчиком, я так и сказала мужику во фраке и оранжевом, как апельсин, парике. Он отловил нас у фургончика вожделенного мальчика и строго спросил, что мы тут делаем, Дафна ответила, что изнываем от желания выразить восторг артистам. А он спросил, изумленно вскинув бровь: