— Ой, уверена, он ее и не заметил. Он бы и Нобелевку не заметил. А за что премия?
— Он изучал период Пермского вымирания. На «Капитане Кусто».
— С каким-каким капитаном?
— На подводной лодке, так она называется. Вместе с ней и перемещался в Пермский период. Поэтому я думал — Сапожков поможет на месте поглядеть, какая там цивилизация развлекалась с генетикой нашей Кончиты.
Алиса положила вилку.
— Ты бы просто списался с биологами. Экспедиции учитывались хоть сто лет назад, хоть пятьсот. Не может быть, чтобы никто не вспомнил.
Отец поглядел на нее непонимающе:
— Какие пятьсот лет?
— Папа, ты же сам мне говорил про генетические изменения, произведенные сто лет назад.
— Господи! Алиса, я тогда оговорился, старею. Там все гораздо интереснее. От ста до пятисот тысяч лет назад, сейчас определили более точно — сто двадцать тысяч.
Алиса не успела ответить. В дверях возник Кир.
— Вы слышали? Слышали? — и, не дожидаясь ответа, ринулся в прихожую. Оттуда донесся его восторженный вопль:
— Мама!!!
Свет в помещении, казалось, начинал гореть ярче в присутствии Киры. Впрочем, она и сама словно излучала свет — сияющая улыбка, одежда из какой-то новой переливчатой ткани, ослепительные белокурые локоны. Мальчик, сияя, уже прижался лицом к рукаву матери.
— Мамочка…
— Неужели уже соскучился? — Кира наклонилась, обняв сына за плечи.
— Очень…
— Мы тебя, и правда, потеряли, — профессор остановился в двух шагах от жены. — Не могли дозвониться. Замечательно выглядишь, кстати.
— Спасибо, — Кира сбросила свою переливчатую накидку на руки мужа. — Селезнев, повесь где-нибудь, она тепло отражает, незаменимо по нынешней жаре. Ну, докладывайте, как вы тут жили.
— Плохо жили, — мальчик ухватил мать за ладошку. — Скучали.
— Неужели так сильно? — снова удивилась Кира. — Ох, Алиска! Ну, привет, а то в стороне держишься. Изменилась, за пару месяцев изменилась! Слушай, Селезнев, она на тебя стала похожа. Раньше со мной на одно лицо была, а теперь так отчетливо и твои черты появились. — Кира энергично хлопнула ладонью по стенной панели, и та из матовой превратилась в зеркальную: — Вот, гляди!
— Глаза у меня всегда были папины. — Алиса чуть отступила назад. — И давайте к столу пойдем, а то столпились в коридоре.
На пороге гостиной уже стоял Поля.
— Добрый день, Кира Артуровна, — поздоровался он как всегда сдержанным тоном. — Ваши домашние в добром здравии, а праздничный обед давно готов.
— Ой, извините все, но обед — без меня! — взмахнула рукой мама. — Я же прямо с корабля на конференцию в Рейкьявике. А потом был поздний завтрак или второй завтрак, я даже не спросила, как это называется. Я еще минимум час не смогу ничего съесть.
— Ты бы не ехала на конференцию, — тихонько сказал Кир. — Ты бы сразу к нам.
— Не могла, сынок, — мать потрепала его по голове. — Там такие важные ученые собрались. Был сам профессор Стэнтон.
— Это у которого космофобия, и он даже на Луне ни разу не был? — поинтересовалась Алиса.
— Он, — кивнула Кира. — Да, у него боязнь перелетов, но он остается лучшим на Земле специалистом по строительству в условиях антигравитации. И ему очень хотелось услышать именно личный отчет.
— Специалист, а ни лечить свою фобию, ни признавать ее не хочет. Весь мир знает, что у него боязнь перелетов, а он делает вид, что ничего нет.
— Это не мешает ему быть основным конструктором Лапуты, — мать села на диван. Кир скорехонько устроился рядом с ней.
— Провел бы пару сеансов терапии — сам бы эту Лапуту и посмотрел, и пощупал, и на зуб бы попробовал, — не сдавалась Алиса.
— Он не хочет, — мать откинула волосы со лба. — И давайте я хоть чаю с вами попью. Скромно, отпразднуем, как и двадцать пять лет назад. Тогда тоже не в моде были пышные церемонии… Селезнев, а вот помнишь, что дед твой рассказывал? — Кира заливисто рассмеялась. — Как они с твоей бабушкой и с кучей приятелей-байкеров ехали в загс на мотоциклах по сельской дороге, да еще под «Рамштайн»!
— А «Рамштайн» — это что? — спросил Кир. — Такой самолет сверху летел, да?
— Нет, малыш, — мать пригладила ему челку. — Это была авангардная музыка.
Кир несколько секунд размышлял, что же такого необычного может быть в музыке, что это заслуживало отдельного упоминания, затем решил перевести разговор на более интересующую его тему.
— Мам, а летучий город… Покажешь?
— Конечно, — Кира приподнялась. — Селезнев, транслятор где, не знаешь? Свой я на корабле оставила…