Профессор возвел было глаза к потолку, вспоминая, но его выручил Поля:
— Он сейчас в кабинете Киры Артуровны. Я принесу.
— Не надо, Поля, я сама сбегаю, а ты пока завари чаю, хорошо? Мне ромашки! — вскочила с места Алиса. Когда она вернулась, Кира доставала из браслета кристаллик.
— Только качество не очень, — сказала она извиняющимся тоном. — И к тому же многое вы могли видеть по гиперсвязи.
— Ведь это же ты снимала, сама, — Кир счастливо улыбнулся и придвинулся поближе к матери.
Транслятор включился. В углу комнаты сгустился мрак, исчезла из виду стена с играющими на ней солнечными зайчиками, уютное надувное кресло. В черной бесконечности ярко, много ярче, чем с Земли, сверкали звезды. Вдруг выплыл участок голубовато-белого ореола, а сквозь него ослепительно вспыхнул крошечный осколок далекого светила.
Кира досадливо поморщилась:
— Неудачный ракурс, с наружной орбиты Нептуна. Солнце слепит, ничего не даст разглядеть. Сейчас переключу…
Изображение сменилось. Величаво выплывавший Нептун теперь ярко освещался солнцем. Поверхность планеты приблизилась. Из матово-голубой она превращалась в переливчатую, покрытую разводами облаков. С каждой секундой становилось все заметней, что облака эти движутся. Там, внизу, бушевали ветра, в сравнении с которыми сильнейший земной ураган, сметающий дома и вырывающий с корнем деревья, показался бы легким бризом.
— Сбоит масштаб, отвыкла я от этой модели, — Кира коснулась переключателя. Нептун заполнил весь обзор. В глубине атмосферы отчетливо просматривались темные пятна штормов. Вот один вихрь, с наиболее четкой структурой, выплыл на середину — и вдруг лучи далекого Солнца отразились в блестящей поверхности. Этот шторм был рукотворным.
— Ох ты! — вырвалось у Кира.
Ветра неслись с немыслимой на земле скоростью, стайки облаков мчались, перегоняя друг друга — и среди буйства стихии в стремительном воздушном танце металлической бабочкой порхала Лапута. Летающий город парил в атмосфере Нептуна на антигравитационной подушке. Лапута не нуждалась в солнечной энергии, она черпала внутреннее тепло планеты.
— А внутри, мама? — спросил Кир и снова восторженно вскрикнул — совсем рядом с Лапутой в разрывах метановых туч сверкнула молния, на секунду опутав блестящей паутиной один из куполов летающего города.
— Не бойся, — успокоила его мать. — Там отличная непроницаемость. Молнии нам даже полезны — это энергия. Внутри пока еще много работы, увы.
Изображение вновь сменилось. Но внутренне устройство города, к немалому разочарованию Кира, пока не слишком отличалась от обычных кают и лабораторий внутри космического корабля.
— Это единственный район, который уже благоустроили, — по щелчку пальцев Киры выплыла голограмма почти земного с виду парка. — Ученые ведь тоже хотят нормально отдыхать, а не сидеть в скафандрах, как раки-отшельники в панцирях. Но это уже будет без меня строиться. На той неделе пора приступать к проекту «Бальнибарби». Это на Уране.
— На той неделе? — встревожился Кир. — Мама, когда же ты уезжаешь?
— Завтра.
— Так скоро? Всего на один день? — глаза мальчика мгновенно наполнились слезами. Мать с улыбкой обхватила его за плечи
— Ну что ты, глупенький. У меня же сюрприз для тебя, слышишь? На неделю поедешь со мной. Ведь ты же поедешь? Но только на неделю, не больше! Зато побудешь со мной. Пока я буду сдавать проект, посмотришь Лапуту… Не побоишься?
Слезы на щеках у Кира высыхали так быстро, будто их высушило солнце:
— Ты что, дразнишь меня? Конечно, не побоюсь!
— Вот и отлично, — мать придвинула к себе чашку с чаем, которую принес заботливый Поля. — Теперь давай, Игорь, за нас с тобой!
Профессор, все это время хранивший молчание, кивнул и пристально посмотрел на дочь:
— Алиска, что-то не так? Ты посерьезнела…
— Нет, все замечательно, — Алиса потрепала братишку по голове. — Ты же рад, Кирюш?
Мальчик счастливо улыбнулся.
— Мама, — шепнул он и крепче прижался к локтю матери.
18.
Жасмин вокруг больницы давно отцвел. Но в кабинете Виталия Гельцера стоял сильный, горьковато-сладкий запах. Прямо за спиной молодого врача в окно протягивалась ветка дерева, усыпанная незнакомыми Алисе цветами.