Весельчак, так паниковавший вначале, теперь нервничал только по одному поводу — что Алиса не успеет вовремя воспользоваться браслетом. В первый раз им пришлось удирать от выросшего поля в несколько приемов — обесточивание настигло их через двадцать минут после смены курса, затем через двадцать пять, через полчаса — и только в четвертый раз оказалось возможным перевести дух и измерить поле. Замеры пришлось производить наоборот — или, как выразился Крыс, это было все равно, что определять высоту лестницы, катясь с нее кубарем и стукаясь об ступеньки. Несмотря на опасность, приходилось держаться поближе к объекту. И чем дальше они откатывались во времени, тем меньше становилось поле и тем точнее определялись нужные характеристики.
— Они нами заинтересовались? — спросила вслух Алиса (это происходило часов через двенадцать по личному времени экипажа «Пегаса» и трое суток назад по оценке машины времени от момента первого прыжка). — Всякий раз сворачивают к нам. Неужели определили нас на таком расстоянии?
— Кто знает? — Крыс пожал плечами. — Мы возникаем рядом с ними — но все дальше. У них время течет правильно. Это мы скачем, как блохи.
— Они наращивают поле примерно в два раза в сутки. Вроде и не так много, но… Изначально оно какое было, интересно? К нашему октябрю оно может вырасти до Помпеи.
— Три замера сделала, Алисочка. Я бы сказал, что ты преуменьшаешь. Это на начальном этапе — полтора раза.
Преобразователь они все же сделали, потратив не так много деталей и гораздо больше нервов. В какой-то момент, когда расчеты зашли было в тупик, их выручил Весельчак — ткнув в экран толстым пальцем с обломанным ногтем, сказал снисходительно:
— Да кто ж так сопротивление рассчитывает…
Потом, после очередного спешного бегства от поля в несколько этапов, они провели первый эксперимент, на который Весельчак пожертвовал свою фуражку. Фуражка исчезла на глазах изумленной публики в лице Коли Герасимова и возникла на том же месте через несколько секунд, зато в собранном такими трудами приборе возникло короткое замыкание.
Не закончив починки, пришлось снова скакать во времени назад — Эри-Куба внезапно круто развернулась и начала двигаться в направлении «Пегаса».
Для дальнейших опытов надо было выносить преобразователь наружу. Вот тут и начались настоящие проблемы — для такой работы требовались два человека, к тому же браслет на период эксперимента нельзя было использовать для краткосрочного прыжка.
— Это получается, мы остаемся без защиты? — возмутился толстяк. Алиса не стала напоминать, как пират нервничал при первом перемещении. Просто сказала:
— Да, но на короткое время.
— Все равно. Пока вытащишь, пока назад втащишь — и кто все это будет делать? Я в здешний скафандр не влезу.
— А превратиться? — не понял Коля.
— Надолго не могу, — печально пояснил Весельчак. — Прикипел я к этому облику. Еще вернусь к прежнему виду внезапно, и скафандр лопнет.
Крыс, отрешенно размышлявший о чем-то своем, тоже вдруг вскинулся и сообщил:
— Я разработчик проекта, а не грузчик, если на то пошло.
— Ну я грузчик. Был. Три месяца. Потом за пьянку выгнали, — сказал Коля с оттенком бравады в голосе. — Считается? Только я все равно один не справлюсь.
— Если по-другому никак, то мы с тобой вдвоем, — подняла голову Алиса. Крыс кивнул:
— Да, это будет лучше всего…
— Стоп, ребята, — поднялся Герасимов, — как-то вы быстро соглашаетесь. А не будет так, что мы в открытый космос выйдем, а вы сделаете ноги вместе с кораблем?
— С чего бы это? — возмущенно сказал Весельчак. — Вроде в одной лодке.
— Хватит! — жестко сказала Алиса. — Еще между собой ссориться начнем. Давайте так. Подлетим к объекту ближе. Хочу уточнить еще разок размеры и прочее. Второй попытки у нас не будет, мы не имеем права на неудачу. А потом уже договоримся об эксперименте. Помните, отправить Эри-кубу в путешествие в один конец нам надо из нашей начальной точки отсчета — трех дней вперед. Иначе будет парадокс.
— Не нравится мне идея подлететь поближе, — вздохнул толстяк. — Но расчеты надо уточнить, это-то верно. Прыгнуть успеешь, если что?
— Успею.
Эри-Куба даже без увеличения на экранах выглядела не точкой, а небольшим диском. Так смотрится Сатурн с одного из своих внешних колец. И любой корабль-разведчик, не предупрежденный об опасности, захотел бы подлететь поближе к интересному объекту.