Поттер. Снейп даже не пытался оправдываться перед ним — зачем, все равно изменить ничего нельзя. А он виноват, как ни крути — мальчишка просто выплеснул на него всю злость. И даже ожидал, что гриффиндорец отреагирует именно так — сам не раз ставил себя на его место. Вина, вина, незатянувшаяся рана. Старая, заскорузлая, покрытая микротрещинами и до сих пор кровоточащая, въевшаяся под корку одинокой человеческой души, тянущая, незаживающая. Казалось бы — столько лет прошло, должно забыться, испепелиться, истлеть, но нет, ноет, зараза, напоминает о себе.
Поттер. Зеленоглазый мальчишка, ее сын. Худой, лохматый, вечно находящий приключения на свою голову. Смелый, дерзкий, упрямый. А вместе с этим — одинокий, обидчивый и ранимый. Его сын. Нет, ненависти уже нет. Как и презрения. Обида? Глупо. Лили сделала свой выбор, пора было смириться за столько лет. Смириться и отпустить.
Один, он всегда один. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Хотя еще совсем недавно думалось, что нет.
Поттер. Вихрастое недоразумение, ошибка природы. Огромные глазищи на осунувшемся изможденном лице. Худющий, в обносках брата и с синяками на теле. Этот виноватый взгляд и капельки влаги в густых ресницах. Эти грязные после копания в земле руки и светящаяся мордаха от осознания сделанного. Этот восторг от найденных ничейных игрушек, прочитанной и понятой книги, обычного разговора за ужином, простого письма… Эти неуклюжие объятия… Чужой сын, а ведь мог бы быть…
Снейп решительно отставил пустой стакан в сторону и тряхнул головой. Что-то он засиделся, пора домой собираться. Да еще в Хогсмите в лавку зайти. Поттер, Поттер. Сколько можно! Носятся все с этим Поттером, как с фарфоровой статуэткой. И он туда же. Повелся, как дурак, на щенячий взгляд и слезную речь. Столько лет не велся, а сегодня… Не нужен ему никто! Столько лет жил один, и дальше проживет! Вот только почему так… больно?
*
Родственников в гостиной не наблюдалось. Отряхнувшись от сажи и переждав легкое головокружение, Гарри тихонько скользнул в сторону лестницы, намереваясь незаметно пробраться в свою комнату — общаться ни с кем не хотелось. Более того, хотелось запереться там намертво в гордом одиночестве и не вылезать как минимум до последних дней каникул. И потеряться для всего мира. Желательно навсегда, но кто ж ему даст. Он же, мать твою, Поттер!
Тяжело вздохнув, мальчик осторожно потянул дверь на себя прежде, чем услышал гневные вопли Джереми:
— Ты не можешь отказать мне! В конце концов — это я твой наследник!
Сказанное невольно резануло слух. Притормозив, Гарри отпустил дверную ручку и из чистого любопытства неслышно прошел дальше по коридору, остановившись у комнаты, из которой раздавались голоса. Заглянув в замочную скважину, он ничуть не удивился, углядев раздраженного братца, наматывающего круги по комнате, и подавленного происходящим Джеймса.
— Понимаешь, Джерри, Гарри она сейчас нужнее — ему все еще угрожает опасность, — попытался оправдаться Джеймс.
— Ой, вот только не надо мне сейчас лапшу на уши вешать! Этого вашего Волдеморта грохнули летом, и сделал это почему-то не мой братец, как предсказывало пророчество, а двое слизней!
— Подслушивал? — поинтересовался Джеймс.
Сын виновато засопел.
— Я тоже живу в этом доме! Никто вас с матерью не просил разговаривать об этом в гостиной.
Джеймс молча махнул рукой, невольно вспоминая себя в детстве — узнавать тайны собственных родителей интересно в любом возрасте.
— К тому же, я еще больше Поттер, чем он — я хотя бы чистокровный! Мантия-невидимка по праву должна принадлежать мне! Но, так уж и быть, я позволю ему иногда ею пользоваться. Брат, как-никак, — снисходительно ухмыльнулся Джереми и даже шаркнул ножкой.
Стремительно зажав рукой собственный рот, Гарри с трудом удержал себя, чтобы тут же не ввалиться в комнату и высказать все, что думает по этому поводу. В довольно неприличных выражениях, конечно же. Мысленно дав себе подзатыльник, он сделал пару глубоких вздохов и медленных выдохов, как учил Снейп. Закатить скандал второй раз за день… Нет уж, ему сегодня и так хватило, до сих пор колотит. А родственнички…
— Хорошо, я поговорю с Гарри и попрошу его вернуть мантию, — уверенно произнес Джеймс. — Ты прав, братья должны делиться.
— Спасибо, пап! Ты — лучший! — радостно завизжал Джеймс и бросился на шею отцу.
Главное, он добился своего, а что там будет на самом деле… Папе ведь необязательно знать все об их отношениях со старшим братом?
— А вот фигушки, — еле слышно проворчал Гарри, ретируясь в свою комнату. Дрожь после слов отца только усилилась. — Наследник он! Мантию ему подавай. Обломишься!
Тихонько прикрыв за собой дверь, он молча подошел к шкафу и открыл его. Рвущаяся наружу злость заставила облокотиться о полку и снова выполнить дыхательный комплекс. Вдох-выдох, вдох-выдох. Опустившись на пол, мальчик обхватил голову руками и несколько минут просто сидел, молча пялясь на стену напротив. Почувствовав, что немного успокоился, он снова поднялся и, одним махом сгребя свои вещи с полок, закинул их в свой рюкзак.
Да, так будет лучше. Уйти прямо сейчас. Уйти и не оглядываться. Забыться, хотя бы на время. Выбросить из головы всякую чушь о том, что он кому-то нужен на этом свете. Вспомнить, что всегда был один. Неужели думал, что за последнее время что-то изменилось? Глупо. Он — никто в этом доме. Гость хозяина, как сказал домовой эльф. Не сын, не наследник. Всего лишь гость. Ошибка молодости. Нищий полукровка, у которого всего-то и есть, что дутая слава да семейная мантия-невидимка. Первое не оправдал, а второе усиленно пытаются отобрать. Отобрать то единственное, на которое он имеет право. Хоть и не заслуживает его, по мнению новоявленных родственников. Что ж, пусть попробуют. Он еще поборется. Всегда боролся. С Квирреллом, василиском, дементорами. А теперь вот с семьей.
Что ж, принимая приглашение погостить, Гарри предполагал нечто подобное. Вот только где-то глубоко в груди все же теплилась надежда на лучшее. Семья. Он всегда мечтал иметь семью. Маму, папу и дом. Родной дом. Где папа учил бы летать на метле, а мама целовала в щечку перед сном. Где папа читал бы книжки, посадив на колени, а мама украшала торт свечками на День рожденья. А по выходным к ним приходили бы друзья, и они вместе жарили барбекю на заднем дворе. Неужели это так много?
Видимо, да. Или же это ему так везет. Вот вроде бы исполнилось, но как-то коряво. И дом есть, но какой-то неуютный. И отец не против с сыном время проводить, но почему-то не хочется. А от мачехи воротит в прямом смысле слова. И брат раздражает. И вся эта ситуация с воскрешением, поиском и сейфами… Довольно неприятная.
Уйти, забыться, не вспоминать. А ведь даже идти некуда. Разве только… Хогвартс? Нет, через камин Снейпа он не пойдет, разве что через Хогсмит. Да, это оптимальное решение. Как раз прогуляться, подумать о… обо всем, что произошло. Или не думать. Хотя нет, не думать не получится.
Всхлип, еще всхлип. Длинные пальцы вцепились в волосы, взъерошив и без того неприглядную шевелюру. Нет, не реветь, взять себя в руки. Что он, как девчонка. Сроду столько не ревел, как за эти полгода. Да, тошно, да, больно, но ведь не впервой? Вон, у Дурслей и били, и унижали, и голодом морили — и ничего, справился. Жив, относительно здоров, а то, что полоса черная — так сменится же она когда-нибудь белой? С его-то чертовым везением? Угу! Очередной всхлип, уже с нервным смешком. И задорный смех Джереми за стеной.
Перекинув рюкзак через плечо, он осторожно выглянул из комнаты. Пусто. И коридор, и лестница, и гостиная с камином. Что ж, так даже лучше — никто его не остановит. Прощай, дом Поттеров. Увы, но тебе никогда не стать моим. Надеюсь, больше я сюда не вернусь.
— Хогсмит!
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.