Фесс заметил, как рука командора чуть сжалась на плече рыцаря.
— Мы ничем не можем помочь тебе, сударь некромаг, — проговорил старший рыцарь. — Ты не на службе у его светлости маркграфа, чьи указы мы чтим, хотя и обладаем правом экстерриториальности, сиречь неподсудности…
— Ну, на нет и суда нет, — Фесс поднялся. — Но передайте брату Блейзу, что я бы очень хотел с ним побеседовать. На предмет доказательств того, что оставленная им на жертвеннике дева была именно ведьмой или хотя бы просто преступницей, приговорённой к смерти.
— Ты угрожаешь рыцарю Чёрной Розы, некрос?! — не выдержал Манфред.
— Я же сказал — спокойно! — повысил голос командор. — Сударь некромаг Фесс, нам не о чем больше разговаривать. Отринь ты чёрные искусства, покайся, прими всей душой учение матери нашей, святой церкви Господа Вседержителя — и ты был бы желанным гостем в нашей скромной обители. Но пока — я прошу тебя удалиться. И мне, и брату Манфреду предстоят долгие беседы с нашими духовниками.
— Не смею препятствовать, — Фесс поднялся. — И благодарю за гостеприимство.
— Счастливого пути желать не будем, — ровно сказал Манфред, быстро взглянув на командора, словно спрашивая разрешения.
— Но успехов в бою против нежити пожелаем всегда. Ибо, чтобы спасти душу, надо дать ей время для спасения. Которого бродячие мертвяки как раз и не дают.
— Совершенно согласен, сударь командор, — вежливо улыбнулся некромант. — Счастливо оставаться.
Прежний Фесс, наверное, добавил бы что-то ехидное, навроде «смею надеяться, духовники ваши не окажутся к вам слишком суровы и не наказывают батогами», но того Фесса давно уже нет.
— Не желаете ли остаться и разделить трапезу, сэр Конрад? — окликнул командор молодого рыцаря.
— Благодарю, многодостойный сэр, — неожиданно ответил молодой рыцарь. — В другое время с радостью бы и благоговением. Но, увы, не могу. Мои самые глубокие извинения, — и вышел следом за некромантом, поклонившись лишь самую малость.
Они молча покинули командорию. Двуколка и зомби так и стояли во дворе, и сновавшие туда-сюда слуги с молодыми сквайрами далеко её обходили. Какой-то рыцарь в длинном белом плаще с чёрной розой посредине громко возмущался и требовал «ответить за сие непотребство и богохульство», но враз осёкся, едва заметив некроманта с его спутником — и ретировался, ворча под нос что-то сильно нелестное.
— Что ж, это не слишком помогло. — Фесс взобрался в повозку, как обычно, машинально проверил спрятанный посох. На месте. Конечно, к его двуколке приближаться не дерзали, но кто знает, кто знает…
— Они не правы, сударь некромаг. — Рыцарь Конрад заметно волновался. — Они не должны были вам отказывать. Если дева Этиа ни в чём не повинна, а рекомый Блейз похитил её из родного дома, то…
— То? — Фесс поднял бровь.
— То это плевок в лицо всем идеалам рыцарства! — выпалил юноша. — Он опозорил свой меч! И того, кто дал ему посвящение!
— Быть может. Но нам это не поможет, сэр Конрад. Лич на свободе, и кто знает, какое злодейство задумывает — быть может, прямо сейчас.
— Я… — замялся молодой рыцарь, — сударь некромаг, я хотел бы помочь…
— Ты, сэр Конрад? — вот теперь Фесс удивился по-настоящему. — Но как же опасность для твоей души? Не ты ли говорил мне…
— Лич овладел мною, — опустил голову тот. — Овладел, подчинил и заставил свершить преступление. Моими руками невинная дева предана в лапы злодею! Быть может, её уже постигла ужасная участь… но тогда я хотя бы отомщу её губителю!
Сэр Конрад раскраснелся, щёки его пылали.
— Сударь, — вздохнул некромант. — Ценю твой порыв. Очень ценю. Но разве ты готов к путешествию, сэр рыцарь? Ты командовал постом, ты отвечаешь за своих людей. У тебя дельный и расторопный сержант, но главным был всё-таки ты, а не он. Вернись к своим, прими их обратно под руку, и тогда…
— Я уже всё уладил, — тотчас выдал сэр Конрад. — Мой почтенный родитель отдал необходимые приказы. Сержант и все остальные будут возводить новую караульню. К ним отправлено подкрепление, искусный лекарь, необходимые припасы…
— Всё это хорошо, но как же твоя душа? Боюсь, отец Церепас не благословит тебя на странствия в обществе некромага.
Конрад опустил голову и вновь покраснел. Он вообще легко краснел, если и не как девушка, то близко.
— Как может спастись душа моя, если по моей вине попала в руки страшного лича невинная дева?
— Да почему же по твоей, Кон…
— Будь я чист и благочестив по-настоящему, тёмные чары не нашли бы ко мне дорогу! — почти выкрикнул юнец.