— Элви? Какого черта?
Я останавливаюсь, только когда мои коленки упираются в ее стол. В ее плечах появляется напряжение.
— Послушай-ка, ты не можешь вот так врываться в мой кабинет и…
— Где Шанс?
Она меняется в лице и вздыхает.
— Я не могла оставить птицу после того, что случилось. Он был слишком агрессивным, слишком непредсказуемым.
— Шанс не виноват в том, что случилось, — говорю я, произнося слова как можно более спокойным голосом. — Он просто запаниковал. Я знаю его. Он не хотел ранить Тоби.
Она трет переносицу.
— Дело не в том. Родители мальчика набросились на меня с пеной у рта. Его мать — до чертиков богатый адвокат, отец — врач, а их драгоценный малыш вернулся домой с пятью швами на руке. Они хотели крови. Мне нужно было что-то предпринять.
Пока она говорит, в моем животе все глубже разливается холод.
— Где Шанс.
Она отводит взгляд.
— Слишком поздно, Элви. Его нет.
Я наклоняюсь вперед и ставлю руки на стол.
— Где. Он. Сейчас.
Она сжимает свои накрашенные красным губы в тонкую, почти невидимую линию и крепко сжимает пальцами книгу. Полуобнаженный мужчина в шляпе ковбоя таращится на меня с обложки.
— Мне что, вызвать охрану?
Я мелко и быстро дышу. Я начинаю осознавать, что произошло, и моя голова становится легкой.
— Вы убили его, — шепотом произношу я.
Она замирает. На ее щеке вздрагивает мышца. Когда она начинает говорить, голос звучит пугающе мягко:
— Я поступила ответственно. Шанс был нездоров…
— Неправда.
— Он был ментально болен, — срывается она. — И ему не становилось лучше. Усыпить его было милосердием.
Мне хочется кричать.
— Вы убили его для собственного удобства.
Ее лицо бледнеет, затем вспыхивает, а глаза сужаются.
— Ты думаешь, я этого хотела? У меня не оставалось выбора. Эти богатеи закрыли бы нас. Одна психованная птица не стоит моего благополучия… не говоря уже о моих сотрудниках! Что бы ты делала, не будь у тебя этой работы? Что ты вообще знаешь?
— Я знаю, что вы несли ответственность за Шанса. — Я делаю все только хуже, но уже не могу остановиться.
На ее виске пульсирует вена.
— Ну это не твой зоопарк, и не тебе пришлось сделать этот звонок. А мне. Это произойдет, и ты ничего не можешь сделать.
Произойдет. Это значит, что он еще жив. Значит, еще можно этому помешать. Тяжело дыша, я разворачиваюсь, чтобы выйти из кабинета, но голос мисс Нэлл меня останавливает:
— Мы еще не закончили, сядь.
Я стою, ноги словно вросли в землю. Сердце бешено колотится о грудину.
— Если ты сейчас уйдешь, можешь не возвращаться. Я дала тебе столько возможностей, Элви. Я прощала любую ошибку, любое глупое замечание, которое ты делала посетителям, потому что мне было тебя жаль. Но больше я не дам тебе шанса. Если ты сейчас же не сядешь, можешь распрощаться с работой.
Мои ногти впиваются в ладони, так что боль пронзает руки.
Я выхожу.
Ослепительно-белый солнечный свет льется на меня, пока я иду через зоопарк на парковку. Заведенный грузовик все еще на месте. Рядом с ним курят и разговаривают двое мужчин.
Я сажусь в машину и наблюдаю за ними, сердце бешено колотится. Мужчины садятся в грузовик. Он медленно выезжает с парковки. Я выжидаю несколько секунд и еду следом.
Как во сне, я еду за грузовиком мимо домов и полей по длинным, одиноким шоссе, держась на расстоянии, чтобы остаться незамеченной. У меня нет плана. Я даже не знаю, куда они едут, все, что я могу, — просто ехать следом.
Наконец грузовик останавливается перед маленьким серым зданием без окон. Небо стерлось за черными тучами.
Я останавливаю машину возле забегаловки с пончиками на другой стороне улицы и наблюдаю в зеркало заднего вида, как они паркуются, вылезают из кузова и открывают задние двери грузовика. Отсюда не видно, что находится внутри. Мужчины обходят машину вокруг и исчезают за зданием, вероятно зайдя через задний вход, чтобы взять тележки для разгрузки. Я выхожу из машины и перебегаю улицу. За зданием я вижу огороженную зону, покрытую некошеной желтой травой. Посреди нее стоит маленькая кирпичная конструкция прямоугольной формы, похожая на склад.
Подойдя ближе, я чувствую специфический запах — холодный, мертвый, пепельный. Я еще раз смотрю на склад. В нем маленькая железная дверь, слишком низкая, чтобы в нее в полный рост вошел человек. Кирпичи по краям склада покрыты сажей. Внизу у основания двери на одном округленном кирпиче какой-то ржавый след. Волосы на затылке встают дыбом. Это совсем не склад. Это крематорий.