Флорентиец нашел подход к ручью и омылся в его обжигающих холодом водах, присев прямо голой задницей на гладко обточенные камни. Затем, мучаясь подозрением, что его товарищи тоже могут пойти исследовать дно ручья, решил получше скрыться от посторонних глаз, перебрался на другой берег, поднялся на высокий бугор, с которого место переправы хорошо просматривалось, и принялся копаться в суме, чтобы найти мазь.
Хруст ветки отвлёк Джованни и заставил обратить взор в то место. Девица Мария стояла напротив толстого дерева, блаженно закатив глаза. Хорошо так стояла… задрав спереди подол юбки. Затем Джованни ещё долго сидел, прячась в густых зарослях, и лечил свой зад на одном берегу ручья, а в это время на другом – девица Мария, вглядываясь в зеркало, скребла свои щёки острым ножом.
– Что же это творится! – беззвучный возглас вырвался из груди флорентийца, когда девица Мария, вновь замотавшись в свои платки, осторожно оглянулась по сторонам, встала коленями на низкий камень, подняла подол и начала обмывать в ручье свой член.
Удовлетворившись наведённой чистотой, девица опять сгорбилась, приняв вид калечной жизнью старухи, и медленно побрела прочь, размашисто раздвигая перед собой ветки.
То, что Николя их обманул, подсунув незнакомого мужчину заместо свояченицы – было ясным. Загадкой оставалось лишь то, кого именно везут в Тур, так тщательно скрывая от посторонних глаз, и что за поклажу перевозят их спутницы, заполонив ею в возке всё жизненное пространство. Неприятный холодок пробежался по спине – в очередной раз оказаться втянутым в какие-то тёмные дела, связанные с нарушением закона, и быть пойманным городской стражей или, не допусти Господь, посланниками инквизиции – совсем не хотелось.
Потом доказывай на дыбе, что тебя обманули, ввели в заблуждение, что ты ничего не знал… Нужно было срочно раскрыть обман… и лишиться коня, провизии, оставив двух беззащитных женщин посереди леса. Джованни надел штаны, медленно сполз к ручью. Пора было возвращаться, но нужное решение так и не приходило на ум.
А если играть в открытую? Как это сделал некогда Жак Тренкавель, торговец шерстью. Грешен, раскаиваюсь, знал, но жадность – такой сладчайший порок! Сгубила душу на корню! И все они вшестером расскажут одно и то же, а не будут оправдываться, что не знали. Но кто этот мужчина? Беглый еретик? Может и не разыскивает его никто. И проповедей он не читает, и умы не смущает.
Джованни вернулся к своим товарищам. Они сидели с женщинами и поглощали сваренную кашу, девицы Марии нигде не было видно. «Опять прячется в повозке», – догадался флорентиец. Раймунд протянул ему миску горячей каши. Бриан и дочка хозяйки, рассаженные по обе стороны от костра, кидали друг на друга зазывающие взгляды.
– А что сестра твоя к нам не присоединится? – осторожно обратился Джованни к Агате. – Или нашего общества чурается.
– Смущается бедняжка, – обыденно ответила женщина, подскребая ложкой остатки каши со дна своей миски.
– Может быть позовём? Познакомимся?
– Не стоит, – уже холодно сказала Агата, собрала пустые миски и пошла к ручью, чтобы их помыть.
– А ты, милая, что скажешь? – Джованни переключился на дочь. – Прячете от нас свою тётушку, говорите, что девица… какая же она девица, если член имеется? А?
Щеки девушки пошли красными пятнами. Раймунд с Брианом так и застыли с открытыми от удивления ртами.
– Мама! – взвизгнула дочь, призывая Агату. Та, бросив всё, прибежала обратно.
– Они, они… – девушка указывала пальцем то на Джованни, то на Раймунда.
– Вы что же, греховодники! – взвилась Агата, грозно сверкнув очами, и поперла на Джованни, почти завалив его на спину, с силой схватила за плечи. Он еле успел отставить миску с кашей. – Кто мне обещал не чинить обид?
– Мы и не чиним! – возмутился Джованни. – Я твою дочь и пальцем не тронул!
– А кто? Отвечай! – она крепко его встряхнула.
– Сестра твоя, девица Мария! – нагло ухмыльнулся флорентиец. – Как выскочит, и давай своим членом трясти. А я ведь тоже девственник! И товарищи мои! Зачем нас греховным делом соблазнять?
– Девственник… как же! – таким заявлением Агату было не смутить. Она вся преобразилась из разъяренной львицы в циничную стерву, чем-то напоминающую Гумилиату по манере говорить. Даже глаза жмурила, как она. – Хватит выдумывать! Догадался, значит.
– Ага, – согласился Джованни, уже изрядно подмятый под дородное тело Агаты. – Давай договоримся, что девица Мария – это твой полюбовник, которого ты от мужа скрываешь, и спокойно продолжим путь?
– Как бы не так! – торжествующе рявкнула на него Агата, продолжая удерживать. Потом громко позвала: – Брат Май, выходи! Тебя раскрыли!
Девица Мария, подобрав юбки, бесстыдно свешивая вниз жилистые и волосатые мужские ноги, выпрыгнула из повозки и подошла к ним:
– Сестра моя, негоже так лежать на мужчине, что не является твоим мужем. – упрекнула Мария глухим басом.
– Пусть полежит, я не против! – возразил Джованни, притягивая Агату к себе, обхватив за талию. Он изо всех сил пытался сдержать смех, хоть и губы невольно расплывались в улыбке. – Ты ей не полюбовник и не муж, читай свои проповеди в другом месте. – Женщина попыталась вырваться, но флорентиец удерживал. – Так что, милая, кого мы тут везём: твоего ухажера или беглого преступника?
Агата нервно хохотнула. Но тут опять встрял тот, кого назвали братом Маем:
– Сестра моя, давай, наконец, скажем, и он тебя отпустит! Нет, я сам скажу! – девица Мария принялась разматывать платки на своём лице, явив взору всех присутствующих свой довольно молодой лик, чуть тронутый морщинами из-за постоянного воздержания в еде и усердия в молитвенных трудах. Незнакомец смиренно сложил руки на груди, приготовившись начать речь.
***
[1] территория современной Венгрии. Не буду подробно излагать его Житие (см. Википедию), остановлюсь лишь на ключевых моментах.
[2] низшая степень в структуре адептов веры. Оглашенные допускались только в притвор церкви и не допускались к присутствию во время таинств – их вежливо просили покинуть помещение церкви после начала службы.
[3] все эти свойства имели высшую степень доверия, свидетельствуя о том, что Мартин Турский обладал способностями Иисуса Христа.
========== Глава 10. Тур ==========
От автора: с этого момента в моём повествовании начинаются события, направленные на знакомство моих читателей с другими средневековыми еретическими учениями. Они более сложные для понимания, поскольку происходят от тонкого догматического трактования слов Библии. Я постараюсь максимально их упростить и везде дать объяснения. Если до этих пор о ереси катаров, вальденсов и лжеапостолов я рассказывал, цитируя перевод книги Бернарда Ги и придавая его языку живость, то сейчас мы с вами будем наблюдать, как возникшая ересь распространяется и развивается.
Я намеренно ничего существенного не писал ранее о спиритуалах, братьях Свободного Духа и бегинах, поскольку это огромный объем информации. Сейчас я хочу изложить его не сухим языком учения, а посмотрев со стороны простого народа, того кипящего котла, в котором все эти идеи варились именно в это историческое время.
Брат Май — историческая личность, несколько раз упоминаемая в свидетельских показаниях. О нём практически ничего не известно, но по моим наблюдениям — костры в Лангедоке заполыхали, когда бегинки и бегарды севера Франции начали активную деятельность на Юге (1317–1318 гг.). Брат Май был сожжен в Нарбонне и вошел в мартирологи бегинов после расправы над спиритуалами в Марселе в 1318 г.
Я уже немного коснулся сути учения бегинов и бегардов о душе в своём произведении «Бегинка, ангел и инквизитор». Читать сложно, особенно понять суть переводов из книги Маргариты Поретанской, но сейчас я буду упрощать, адаптируя настолько, чтобы догматическую суть («сакральную лабуду») понял простой неграмотный французский крестьянин.
***
— Я не причиню вам зла, добрые люди! — брат Май в подтверждение своих слов в отрицании замотал головой. Рыцари рассмеялись ему в лицо.