— Ты же это только что выдумал… — скептично протянул Джек, адресуя ему недоверчивый взгляд.
— Вовсе нет! — с лёгкой обидой в голосе запротестовал мистер Гиббс. — Байки разные ходят, твоё дело — верить или нет. — Кэп многозначительно кивнул, зная, как никто, что мастером историй Гиббс был куда лучшим, чем пиратом. В каюте стало совсем темно, и Джек лениво потянулся к фонарю. Джошами принялся чиркать кресалом, и пока на промасленном фитиле не заплясало тёплое пламя, никто из пиратов не выдавил и звука. — Это её лунное проклятье… — задумался старпом, — выходит, вот почему Барбосса и другие так выглядели после Исла-де-Муэрте?
Воробей вздёрнул подбородок. Несколько секунд он, нахмурившись и чуть приподняв верхнюю губу, глядел куда-то в темноту угла.
— Никогда не думал о таком…
Джошами понимающе кивнул и отделался молчаливой, но при этом довольной улыбкой. Джек Воробей, заметив это, решил упорно игнорировать, и сам себя спросил, с каких это пор старпом стал прозорливее своего капитана. Недолгие размышления привели Воробья к выводу, что это сказывается его влияние и годы скитаний бок о бок пошли Джошами, однозначно, на пользу. Похвалить же себя кэп так и не успел.
— Ну так, — Гиббс на мгновение умолк, бросив взгляд в сторону дверей, — что думаешь делать?
— Не знаю, — просто пожал плечами Джек, — придумаю что-нибудь.
Старпом беззвучно ахнул.
— Если это… лунное проклятье, и вправду, губительно для неё, не будешь же ты её всё время взаперти держать, а? Пара-тройка дней, и прибудем на Тортугу, — что тогда?
Воробей гневно прищурился и упёр в Гиббса взгляд.
— Придумаю что-нибудь, — раздражённо чеканя слова, отозвался кэп, а про себя добавил: «Всегда придумывал».
Следующим утром дождь перестал, но облака всё ещё плотно жались друг к другу, нехотя пропуская тончайшие полоски солнечного света. В туманной дали маячил размытый силуэт острова, к которому неспешно держала путь «Чёрная Жемчужина». Команда заметно воспряла духом, разглядев Тортугу на горизонте. Джек Воробей принялся заранее наставлять своих людей: правда, без особого энтузиазма, так как понимал, что большая часть из них уже никогда не вернётся на борт его корабля.
— Не боишься того, что они рассказывать начнут? — поинтересовался Гиббс, вполглаза наблюдая за моряками.
Джек косо усмехнулся.
— С чего бы? Сам знаешь, про меня столько слухов ходит, что одним больше, одним меньше…
— А её, — Джошами кивнул головой в сторону, — стало быть, на корабле держать будешь подальше от чужих глаз?
Капитан Воробей медленно повернулся, ненавязчиво ловя взором фигуру Жемчужины. Хранительница сидела на планшире у полубака, свесив за борт ноги, и задорным взглядом следила за встречающими корабль шумными чайками.
— Она не пленница, — наконец проговорил Джек задумчиво. Он обернулся к старпому и тут же раздражённо дёрнул бровью: взгляд у мистера Гиббса был излишне понимающий и красноречивый. — С чего вдруг тебя так заботит её судьба, а? — задиристо поинтересовался Воробей, сделав тон голоса крайне двусмысленным.
— Её? — Гиббс часто закачал головой. — Моя, — он ткнул себя пальцем в грудь, — собственная. Но покуда я повязан с тобой, а ты — с ней, я имею резон переживать, не находишь?
— «Повязан»!.. — фыркнул Джек, закатывая глаза. — Мистер Гиббс, вы мне ничего не должны…
— А вот ты мне — да, Джек, — недовольно перебил старпом. — Напомню, что я хожу с тобой, а заодно приглядываю за твоей шкурой не только из доброты душевной. Как мне было сказано, я веду счёт, всё записываю…
— Может, не стоит слушать ерунду от всяких идиотов? — под нос пробурчал Воробей.
Джошами коротко усмехнулся.
— Ты мне это посоветовал, — капитан метнул в него сверкающий взгляд, — и совет оказался, на редкость, дельным. — Гиббс расцвёл довольной улыбкой и пристукнул пальцами по внутреннему карману жилета. — Всё здесь, Джек, — протянул он, а затем принялся неспешно перечислять неоплаченные рейсы и невозвращённые долги, не без удовольствия наблюдая, как бессовестная беззаботность на лице капитана Воробья с каждым словом становится всё менее бессовестной. — Вот так-то, — подытожил мистер Гиббс.
— Ещё два, — вторгся в их диалог голос Жемчужины. Капитан и старпом дружно обернулись. Она слушала их всё это время, слегка склонив голову на бок и сцепив сзади руки. — Из Тринидада в Гибралтар и спешный рейс с Ямайки к полуострову Флорида, который, правда, окончился раньше и к северо-востоку от Панамы.
— Хе-хе! — Гиббс радостно хлопнул Джека Воробья по спине, тот только согнулся с кислой миной. — Такими темпами, ещё немного и я смогу прикупить какую-нибудь захудалую таверну. — Улыбаясь и покачивая головой, старпом поспешил удалиться, пока капитан не нашёл подходящие слова.
Джек проводил его взглядом и глянул на Жемчужину.
— Я думал, ты на моей стороне…
Она посмотрела на него долгим взглядом.
— Это нечестно, — весомо проговорила Жемчужина и, не дав Воробью поспорить, добавила: — Гиббс — твой друг, я знаю, и ты должен быть с ним честным.
— Я просто забыл, подумаешь, — отмахнулся кэп.
— А я просто помню.
«Чёрная Жемчужина» нырнула с гребня, взбивая ахтерштевнем густую пену и накрывая палубу лёгкой вуалью брызг. Погода на море стояла чудесная, и та часть Джековой души, что вечно стремилась к горизонту и дальше, ожидала прибытия на Тортугу без особой радости. Кэп двинул ногами, почувствовал, как скрипят пальцы в отсыревших сапогах, и неуместное недовольство тут же оставило его, стоило лишь подумать о горячем очаге, сухой постели и прочих прелестях порта. И тут же он поймал на себе вопросительный взгляд Жемчужины: она снова заметила на его лице блаженную улыбку.
— Кстати, — Джек передёрнул плечами и напустил на себя задумчивый вид, — всё хотел полюбопытствовать. Если позволишь, конечно, — сверкнул он галантной улыбкой. Жемчужина чуть приподняла брови. Воробей на секунду задержался в бездне её глаз, но снова не почувствовал того трепета, что раньше вызывал её взгляд. Вопрос же этот давно назрел в голове пиратского капитана, и с каждым разом, когда Воробью украдкой или совершенно открыто доводилось разглядывать Жемчужину, сомнений оставалось всё меньше. — Почему ты выглядишь не так, как фигура на носу?
Хранительница легко рассмеялась и задорно глянула на него.
— Отчего ты не так безрассуден, как о тебе рассказывают?
Джек Воробей тут же возмущённо и достаточно громко фыркнул:
— С чего это ты взяла, дорогая?
Она чуть повела плечом.
— Ты и сам это знаешь, Джек. Только мне непонятно, почему для всех ты стараешься казаться не таким, какой ты есть. — Воробей скептично наморщил нос. — Я часто слышала от моряков, что людям доверять опасно, но все они, кто говорит, что истину нужно скрывать, покидают берег, уходят и отдают себя на милость стихии, и жизни свои доверяют друг другу… — Она пожала плечами, поднимая на капитана растерянный взгляд. А он как всегда за лукавой улыбкой попытался скрыть простую истину:
— Увы, мир так устроен, что порой доверить правду куда опаснее, чем жизнь.
— Значит… это защита?
Воробей поперхнулся воздухом и ошарашенно уставился на Жемчужину. Она глядела на него, чуть наклонив голову на бок. В её глазах читалось искреннее любопытство, какое обыкновенно бывает у ребёнка, стоящего на пороге величайшего открытия в своей недолгой жизни. Казалось, она поверит любому его слову — ответь он правду или солги, — и осознание этого факта вызвало в Джековой душе противоречивые чувства. Радость и стыд — подобной смеси капитан не испытывал давно, с момента раннего детства, если быть точным, когда стащил с отцовского стола удивительно вкусный пирожок: со стола в капитанской каюте пиратского корабля, где воровство каралось едва ли не сильнее, чем трусость.