— Неужто правду говорили? — недоумённо покачала головой Мадлен, запирая дверь. Джек глубоко вдохнул сладкий, чуть терпкий аромат масел, что вместе с полумраком заполнял просторную комнату. В носу засвербело, пират поморщился и едва не чихнул. — Вновь вернул себе свою «Жемчужину»? Дважды потопленную!
— Чушь! — отмахнулся Воробей. — Не дважды, а трижды. Или единожды, — он лукаво улыбнулся, — смотря кому верить. — Мадлен направилась к окну, чтобы открыть ставни, и звук её шагов скрыл шорох юбок. — Не думал, что слухи опередят меня и в этот раз.
Мадлен коротко усмехнулась.
— Ты же знаешь, моя работа — всё узнавать первой. — Она бросила на него игривый взгляд через плечо. — Даже раньше тебя. — Ставни разошлись, впуская в помещение дневной свет.
Джек прогулочным шагом подошёл к шкафу и принялся разглядывать множество разнообразных статуэток на полках.
— Может, — он принялся вертеть в руках фигурку слона из тёмного камня, — будешь столь добра и сообщишь, если меня вдруг решат вздёруть?
— О, — хозяйка дёрнула бровью, — полагаю, об этом ты и сам догадаешься. — Воробей хмыкнул, сосредоточив внимание на небольшой скульптурке многорукого божества. Мадлен отперла сундук в дальнем углу комнаты и не без труда подняла массивную крышку. Лёгким движением поправив оторочку на платье, она достала из сундука пять томов книг разной толщины и прошла к столу в центре комнаты. — Они не продаются, — книг грохнули о столешницу, Джек резко обернулся, — и не воруются, — с нажимом добавила Мадлен.
Воробей расцвёл обворожительной улыбкой и незаметно поставил на полку фигурку тритона, что уже успел спрятать в карман — исключительно по привычке.
— Тебе не говорили, что ты слишком красива для этого места? — мягко спросил капитан, подходя ближе. — Не думала перебраться в более… пристойные края?
Она непонимающе нахмурилась.
— И чем мне там заниматься? — возмутилась она, упирая руки в бёдра. — В монастырь уйти?
Джек Воробей обвёл её фигуру взглядом знатока.
— Из тебя вышла бы чудесная монашка, дорогая, — проворковал он.
Мадлен приблизилась к нему, одной рукой приобняла за плечо и, наклонившись к самым его губам, так что он мог чувствовать её горячее дыхание, ответила тем же заигрывающим тоном:
— О Джек, ты так мил и ласков, но цену я не сброшу, даже не надейся. — Их взгляды встретились, и на её тонких губах засветилась жадная улыбка, в глазах мелькнули опасные огоньки. Физиономия Воробья приобрела трогательно-обиженное выражение, края усов опустились. Мадлен резко отступила и бросила на книги снисходительный взгляд. — Никак не пойму, какой тебе от них прок. Французский, английский, снова французский, русский, а это… — её палец остановился на корешке одной из книг, — не уверена, что это вообще буквы.
Воробей поправил перстень и чуть искоса взглянул на Мадлен.
— Иногда полезно выслушать человека, — многозначительно проговорил Джек, затем качнул головой: — Пусть даже и, возможно, мёртвого. — Мадлен несогласно искривила губы. Кэп послал ей долгий красноречивый взгляд: — Да брось, — на его губах блеснула золотом лукавая улыбка, — ты и без меня знаешь ценность информации. — Джек раскрыл верхнюю книгу и бегло пробежал по строчкам, не разобрав ни одного иероглифа. — Кстати об этом, — спохватился он. Глаза хозяйки глядели на него с невинной скромностью. — Откуда ты узнала о прибытии «Жемчужины»? — Мадлен взмахнула ресницами и кокетливо повела плечом. — Я не сомневаюсь в твоих талантах, но на нашем пути не было ни одного порта, откуда до тебя, быстрее пассата, могло бы дойти эхо. — Голос Джека был пропитан бархатной настойчивостью, достаточно обворожителен, чтобы обезоружить, но не соблазнить. В его глазах светились дерзкие огоньки, а взгляд был пропитан ироничным пониманием. Мадлен, капитан знал, была из тех женщин, что сама решала, когда мужчина сможет её обольстить, и подобные игры для недальновидных кавалеров были опасны.
На улице послышались крики, и что-то грохнуло о дверь, разрушая сгустившееся напряжение. Мадлен бросила беглый взгляд на вход, затем с тихой усмешкой расправила плечи и смелым движением плеснула в бокал вина из высокого кувшина. Джек Воробей сглотнул слюну, напомнив себе, чем в прошлый раз закончилось их совместное распитие напитков.
— Что ж, подловил, — обманчиво улыбнулась Мадлен. — Вчера кое-кто попросил передать тебе это.
В протянутую ладонь Джека упала крупная жемчужина чёрного цвета.
***
У Джошами Гиббса было на редкость чудесное настроение. За два дня на Тортуге он уже успел приглядеть трёх новых членов команды (и среди них крепкого рулевого, что на Иль-де-ла-Торту было редкостью), а также сторговался с местными мастерами насчёт ремонта трюма. Никто из недолгих и бывших членов команды, что разбежались как тараканы, ему так на глаза и не попался, и ни один из старых знакомых не упомянул о прибывшей в порт «ведьме». Конечно, долги Джека Воробья и тут его не оставили, капитан «Морского волка» — престарелой, но юркой шхуны — весь вечер первого дня отравлял своим навязчивым присутствием чудесный отдых в любимой таверне. К счастью, в трезвости кредитор был менее настойчив, чем в вопросах возвращения долга, а потому полбутылки грога помогли старпому «Жемчужины» от него избавиться.
На следующий день, хорошо прогревшись под тусклым солнцем, Джошами Гиббс преисполнился решимости и направился на корабль. Он намеревался не только сообщить Джеку о готовых рекрутах, но и стребовать хотя бы часть платы, потому как на рынке присмотрел новую рубаху и жилет. Но, увы, на борту не было никого, капитанская каюта оказалась заперта, а сам Воробей явно не торопился вернуться. Возможно, рассудил старпом, ему всё же достало совести — и смелости — отвести новую знакомую в город. Поняв, что снова остался без жалованья, мистер Гиббс спустился в трюм, где давным-давно устроил себе тайник, да настолько надёжный, что почти сотня пиастров пережила не одну команду, несколько бунтов и два потопления. С десяток минут провозившись в полумраке, Гиббс отсчитал нужную сумму и под весёлый свист поднялся наверх.
— А! О! Мисс! — старпом неловко затормозил, затем отступил назад и едва не завалился обратно по трапу. Жемчужина обернулась к нему. — А вы чего это здесь? — слабым голосом поинтересовался Джошами, тщательно избегая заглядывать ей в глаза.
— А где же мне ещё быть? — с оттенком грусти отозвалась она.
Гиббс чесанул затылок, вздохнул и приблизился на шаг.
— А Джек что, так и не объявился? — поинтересовался он зачем-то, хотя и так знал ответ.
Жемчужина покачала головой.
— У него есть важные дела. Я полагаю, — отозвалась она. Джошами уловил в её голосе нотки печальной иронии и отчего-то порадовался, что, быть может, она не так наивна, как кажется.
— Дела, как же… — проворчал он под нос. Жемчужина запрокинула голову, её взгляд устремился к топам мачт. Гиббс тоже мотнул головой, тут же поморщился и болезненно потёр шею. Он неловко переступил с ноги на ногу. — А ты что же, здесь не бывала прежде?
Жемчужина медленно опустила взгляд, затем через плечо посмотрела на поднимавшийся за кормой город.
— Нет, — негромко ответила она.
— Пойдём? — улыбнулся Гиббс и подал ей руку. Он и сам до конца не понял, что заставило его это сделать. Но взгляд её бездонных, как ночное небо, глаз более не повергал его в оцепенение, и грустно было видеть, как она коротает в одиночестве дни на Тортуге — что будто была создана, чтобы забыть о невзгодах и найти компанию по душе.
Жемчужина взглянула на поданную руку с удивлением. Затем её взор метнулся к пристани и обратно. Она была растеряна, немного напугана и в то же время заинтригована.
— Исключительно приличное общество не обещаю, — усмехнулся Гиббс, — но, думаю, ты моряков на своём веку повидала… — Жемчужина понимающе кивнула и вложила свою ладонь в мозолистую руку старпома. Джошами невольно присвистнул, почувствовав её прохладное и нежное прикосновение. Даже хотел спросить, не замерзла ли, но осёкся и повёл к пристани.