Тиа Дальма что-то увлечённо разглядывала, почти повернувшись к нему спиной.
— Она не может изменить то, кем является. Никто не может. — Её слова звучали неоспоримо, как факт о том, что вода в море солёна, а фордевинд — лучший спутник моряка.
Джек выпятил губу.
— Звучит… — он помедлил, подбирая верное слово, — неоднозначно. — Выждав секунду, Воробей развёл руками: — Как тогда вышло, что она стала человеком? Почему именно она, именно «Жемчужина»? — Как бы он ни старался, спросить равнодушно не вышло, и от этого капитану стало куда больше не по себе, чем от осознания, что он по собственной воле и в трезвом рассудке припёрся в дельту реки.
Тиа Дальма круто обернулась, и её густые волосы пронеслись по воздуху с грацией морских волн и хрупко звякнули украшениями.
— Ты мне скажи, Джек Воробей. — Её глаза сверкнули. Кэпу воздух стал поперёк горла. Тиа Дальма расправила плечи, будто бы выросла, медленной хищной походкой направилась к нему, и каждое её слово заставляло капитана всё больше вжиматься в высокую спинку стула. — Почему среди сотен кораблей, что встречались тебе на сотнях морских лиг и в сотне портов, ты выбрал один-единственный?
Она нависла над ним, как крыло шторма над утлой лодчонкой, что слепо тычется среди кипящих волн, не зная, что обречена сгинуть во тьме морских глубин.
— Она была похожа на меня, — как под гипнозом быстро выговорил Джек Воробей. — В том порту я был чужаком. Пират среди солдат и торговцев. И она — пиратский фрегат среди торговых судов. — И снова перед его глазами была тесная гавань: лес мачт, паутины тросов, лабиринт палуб и пристаней. Муравьиная суета, смесь голосов и языков. Палящее солнце слепило, отражалось от белых стен и редких стёкол, чтобы не дать никому и головы поднять. И среди всего пляшущего жаром марева и слепящих бликов он мог разглядеть лишь одно — гордый корабль, что мостился у самого края, словно изгой. — Ей было там не место, — отрешённо покачал головой Джек, — ей не место ни в одном порту, а только там, посреди моря, на пути к горизонту. — Он дёрнул бровью с тенью улыбки. — Как, похоже, и мне. Только в море я могу по-настоящему почувствовать жизнь и свободу. Только с ней. — Воробей тут же смутился, ибо последние слова прозвучали несколько двусмысленно, чего он не планировал, ведь говорил только о корабле. Или же нет?..
Калипсо глядела на него сквозь подсвеченные ироничной и при том понимающей улыбкой тёмные глаза Тиа Дальмы. Да, Воробей чувствовал именно её взгляд, взгляд морской богини, слишком мощный и глубокий. Но он привык к нему. Такими же глазами смотрела на него и Жемчужина, разве что постепенно от этой темноты перестало бросать в холод.
— Ты нашёл, что искал? — мягко прервала тишину Калипсо. Голос её был лёгок и прост, словно это был один из многих вопросов вежливости на светской беседе. Брови Джека изогнулись, он принялся спешно перебирать, о чём именно идёт речь. Тиа Дальма усмехнулась, глаза её блеснули знанием. — Похоже, нет.
Капитан выдохнул, перебрав пальцами по столу.
— Дорогая, беседы с тобой — всегда игра, — сахарным тоном заметил он, а потом с ироничным укором добавил: — Так ты ещё и жульничаешь.
Тиа Дальма коротко рассмеялась.
— Что, Джекки, несладко быть на другой стороне, а? — кокетливо повела она плечом.
Воробей чуть прикрыл глаза.
— Неужто будешь попрекать меня нечистой рукой? Уж кто бы говорил… — протянул он с красноречивой лукавой улыбкой. Протерев изумруд в перстне краем рукава, Джек принялся беззаботно рассуждать: — Знаешь, я, конечно, не всеведущ, но внутренний голос подсказывает, что ты скучаешь по старым денькам, — он крутанул головой и остановил хитрый взгляд на лице Тиа Дальмы. — По этой лачуге, по тому ужасу, что внушала каждому входящему, и той благодарности, что получала. Оттого и предстала в этом облике. А сейчас, небось, всё снова свелось к мольбам и проклятьям? — понимающе закивал Воробей.
Калипсо вскинула подбородок, взгляд её похолодел резко, как и исчезла надежда Джека, что это могла бы быть обычная дружеская беседа.
— Не зарывайся, Джек, — вкрадчиво посоветовала хозяйка. Губы её растянулись в широкой улыбке, от которой у капитана Воробья скрутило живот. — Всё, что подсказывает тебе внутренний голос, — это бежать отсюда. Как можно скорее, — выдохнула Калипсо. Джеку почудилось, что от этого дыхания он покроется инеем, но даже это не стёрло тень наглой улыбки с его лица. — Как и каждый раз, как ты сюда приходил. И каждый раз любопытство, желание получить недоступное знание брало верх над трусостью. — Тиа Дальма повела глазами. — Я могу играть в свои игры, сколько мне заблагорассудится, и ты с радостью примешь их правила, Джекки. Ведь в награду — получишь ценное преимущество.
— Хм… — Воробей почесал макушку с кислой миной. — Не люблю играть в игры без ставок. Какова твоя?
Тиа Дальма снисходительно усмехнулась.
— Знание. Как сохранить её.
Брови Джека скрылись под надвинутой на лоб банданой.
— Сохранить?
— Ты понял, о чём я, — раздражённо бросила Тиа Дальма.
Капитан Воробей отмахнулся и даже слегка фыркнул.
— По мне, она неплохо справляется, хоть и говорит, что с кораблём более не единой целое. Всё-таки вы, дамы, любите драматизировать. — Джек приподнял руку с указательным пальцем и похвастался: — Она вытащила корабль, несмотря на луну и Джонса с его проклятьем…
Калипсо тут же оборвала его:
— Это не та магия, что дана ей морскими силами.
Воробей тряхнул головой, хмурясь и непонятливо кривя губу.
— И что это значит?
Тиа Дальма отозвалась с внезапной открытостью, которая сбила Джека с толку куда раньше, чем он вдумался в её слова:
— В море она черпает магию из Глубин, и у этой магии есть своя цена. Как и у всего в этом мире. — На миг Воробью показалось, что в её голосе звучит не просто искренность, но и словно бы сочувствие. А затем глаза её осветились невидимой обманчиво доброй улыбкой: — Если хочешь, я дам совет…
— О-о-о, нет, нетушки, — тут же открестился Джек, активно махая руками. — Знаю я твои советы, дорогая. Одного раза хватило, спасибо, — саркастично выдал он на одном дыхании и торопливо поднялся. — Неужто на «Голландце» проблема с толковыми рекрутами? — протараторил кэп, отползая к выходу. Калипсо закатила глаза. Джек приостановился в дверях. — Новые сделки я заключать не намерен, — уверенно заявил он, отрывисто кивнул, оскалился улыбкой, отсалютовал на прощание и выскользнул из хижины.
Голос хозяйки мигом догнал его, как брошенный в спину нож:
— В тот раз ты был готов заплатить любую цену. А что же теперь?
Джек Воробей резко остановился. Ему бы следовало держать язык за зубами — он это прекрасно понимал. Но, как ни странно, быть вынужденно честным с Тиа Дальмой, Калипсо, было проще: может, потому что можно было легко убедить себя в её всеведении и напрасности лжи, а может, потому что она не требовала правды, и потому её можно было подать как ложь.
— В тот раз, — Джек качнул головой, — я её уже потерял. А теперь, — он обернулся с дерзкой улыбкой, — что-нибудь придумаю, не сомневайся.
Шлюпка спешно отходила от берега. Её до последнего провожал долгий взгляд морской богини. И только когда лодка покинула полог леса, выбираясь на мелководье, губы Калипсо тронула таинственная улыбка:
— В самоуверенности тебе нет равных, Джекки, и, надеюсь, она тебе, и правда, поможет.
========== -11- ==========
На берегу горели костры, мурлыкали весёлые голоса и шуму моря вторили звуки музыки. По волнам скользили блики огней, перемежаясь с серебристой лентой лунного света. Пляж этот, что находился чуть в стороне от города, не так давно стал излюбленным местом тех, кому хотелось тишины или кому не хватало денег, чтобы провести ночь даже в захудалой харчевне.
Жемчужина сидела в тени костра, обняв колени и зарыв ступни в холодный песок. Её фигура была не единственной одинокой на том пляже, а у его обитателей сам по себе возник негласный уговор не лезть с расспросами к тем, кто этого не желает. Потому её задумчивое одиночество никто не нарушал.