Джошами Гиббс, что коротал время в компании старых знакомых, изредка поглядывал на неё, пытался угадать её настроение, и каждый раз, как намеревался подойти, напоминал себе, что порой лучше не лезть в чужие дела. Особенно — связанные с Джеком Воробьём. И всё же, когда на небе погас последний отсвет солнца, мистер Гиббс не вытерпел. Или может добротный грог придал ему смелости…
Жемчужина заворожённо наблюдала за лихим танцем, что устроили у соседнего костра почти у самой кромки воды, и не сразу заметила присутствие старпома. Гиббс проследил за её взглядом и уселся рядом.
— Отчего сидишь в одиночестве?
Как игривая кошка, Жемчужина водила глазами вслед за танцорами и отвечать не торопилась; на лице её светилась лёгкая улыбка, что ярко подсвечивала искренний восторг. Затем Жемчужина вдруг обернулась к Гиббсу, и от её умиротворённого удивления не осталось и следа.
— Похоже, мною овладел какой-то недуг. И я не уверена, что он не заразен.
Глаза Гиббса невольно округлились, до того серьёзен был её тон.
— А в чём дело, мисс? — насторожился он.
Жемчужина вздохнула, виновато отводя взгляд.
— Я вспоминала утро и наш разговор с Джеком. — Она вскинула голову и взволнованно заговорила: — Я знаю, знаю, что не хотела этого говорить, не хотела так поступать. Я не хотела этого тогда и сейчас тоже! Но в то же время всё же… хотела. Это ведь совершенно неправильно! — почти испуганно воскликнула она. — Я не должна была так поступать! И я это понимала. Выходит, со мной что-то не так.
Джошами Гиббс медленно кивнул с хитрым прищуром.
— Сдаётся мне, — протянул он, — знаю я, в чём дело.
Жемчужина обеспокоенно подалась вперёд, прижимая руки к груди, будто бы ожидала, что Гиббс даст ей не только ответ, но и лекарство.
— Что это, Джошами Гиббс?
Старпом тепло улыбнулся и открыл рот, чтобы ответить, затем замер, скосил глаза в сторону Жемчужины и качнул головой.
— Ну… — уклончиво выдохнул он, — не сказал бы, что это прям недуг какой-то. Тут, конечно, смотря кого спрашивать… Люди часто говорят некоторым больше, чем хотелось бы, или совершают глупости, о которых потом жалеют.
Брови Жемчужины возмущённо приподнялись.
— Почему?
Гиббс неловко усмехнулся.
— По-разному. — Он развёл руками. — Такова человеческая натура, что поделать. — Хранительница фыркнула. — Тебе не стоит корить себя. Во-первых, Джек это заслужил. Во-вторых, ты ведь просто к нему… — Гиббс снова в последний момент успел прикусить язык. Жемчужина выжидательно глядела на него. — Словом, нет у тебя никакой болезни, мисс. Тебе просто, гхм, не всё равно.
Жемчужина тяжело вздохнула и снова перевела взгляд на танцующих у костра. Однажды Джек ей сказал, что быть человеком и чувствовать — не так приятно, как думается, но она сомневалась, ведь помнила, как сладок был момент, когда она спасла «Чёрную Жемчужину» от погони и когда её капитан так смотрел на неё. Теперь ей думалось, что всё же Воробей был прав. Чувства превращали её в кого-то другого, кого она не могла понять и кому не могла противиться. И ещё хуже было сознавать, что этот кто-то другой — всё же она сама. При попытке разобраться Жемчужина лишь обретала множество вопросов, и большей частью им не находились разумные ответы. Подчинение кому-то столь могущественному вызывало гнев, потому что она была уверена, что чувства погубят её, ведь прежде из-за них, не иначе, она отступалась от предназначения и совершала то, о чём ранее и помыслить не могла.
— Это пройдёт, — вдруг заметил Гиббс, словно бы прочитав её мысли. Жемчужина удивлённо моргнула. — Ты не бойся, скоро и сама всё поймёшь, — со странной улыбкой заверил он.
— А ты не боишься? — Джошами вскинул седоватые брови. — Что из-за меня Джек пострадает?
— Пфф! — звонко фыркнул старпом. — А мне какое дело? — пожал он плечами. Под долгим красноречивым взглядом Жемчужины ему стало не по себе, но Гиббс всё же решил не отступать.
— Джек Воробей не лучший из капитанов, — мягко проговорила Жемчужина, по её губам скользнула ироничная улыбка. — Уж мне ли не знать. Но он явно лучше тех, с кем ты имел дело. Ты не первый раз грозишься уйти, но всякий раз возвращаешься. И Джек не раз грозил бросить тебя, но тоже возвращался, и не всякий раз я была с ним согласна в этом. — Она глянула на него с милой улыбкой. — Прости. — Гиббс понимающе хмыкнул и хлебнул грога. — Почему ты выбрал его своим капитаном?
Грог стал поперёк горла, старпом едва не зашёлся кашлем. Жемчужина же прямо глядела на него с искренним интересом.
— Да тут дело такое… — Гиббс задумался, почёсывая затылок. — Он сам-то в этом ни за что не признается, это точно, но мы с Джеком Воробьём вроде как друзья. Эх, сколько раз мне это выходило боком… — покачал он головой. — Знаешь, мисс, — Гиббс кашлянул через усмешку, — я и сам себя спрашивал, на кой чёрт связался с Джеком. Чего у него не отнять — так это живучести, это я не только про шкуру, а вообще. Куда бы судьба его ни заводила, всегда выпутывается, что диву даёшься. Может, оттого и я с ним… — задумчиво протянул старпом, а затем перевёл взгляд на горизонт, что растворялся в море. — Рано или поздно, а Джек Воробей снова ловит попутный ветер… и ищет приключений на свою голову. Вот и я тоже. Хотя, стоит признать, пожить пару лет без него порой весьма полезно. Кстати, об этом, — спохватился Джошами Гиббс, шлёпнув себя по колену, и заинтересованно обернулся к хранительнице: — Ты всерьёз это решила? Что уйдёшь.
Жемчужина просто пожала плечами.
— Я никогда не была на суше. — Она повела ступнями, наблюдая, как пересыпается песок, а затем склонила голову набок. — Я бы хотела изучить этот мир. Понять, о чём говорил Джек, о чём разговоры моряков… Правда, я не знаю, с чего начать.
Гиббс глянул через плечо на заросший лесом холм, за которым скрывался город и бухта.
— Тут Джек всё же прав: одной тебе опасно. Может, освоишься сначала, поймёшь что к чему? Да и без денег тем более придётся туго.
Жемчужина посмотрела на старпома с явным недоумением.
— Выходит, мне никто не станет помогать?
— Может, кто и станет, — развёл он руками, — но это дело опасное, не всем можно доверять.
Хранительница понимающе кивнула.
— Тогда я побуду с тобой, Джошами Гиббс, ведь тебе — можно.
Старпом от неожиданности поперхнулся воздухом. С минуту у него ушло на путанные размышления — это всё же честь или наказание? — но вразумительный итог всё равно не нашёлся, так ещё и в хмельной голове не было ни одной достойной мысли, чтобы скрасить неловкое молчание. Поэтому Гиббс снова приложился к кружке.
— Ну да, — наконец выдохнул он, почёсывая переносицу, — пару свободных дней отдыха ты точно заслужила. Это ж надо же, — недоумённо покачал головой Гиббс, — кому рассказать… Погоди, выходит, ты… — он осёкся, едва обернулся к Жемчужине.
Вряд ли она его слышала. Во все глаза она глядела на статную девицу с приятными формами, что, точно дикая пантера, выпрыгнула из тьмы к костру и звукам музыки. Лихая портовая песня сменилась весёлым мотивом с какими-то терпкими нотами, от которых сердце чуть покалывало, ноги сами просились в пляс и в то же время хотелось заворожённо уставиться на огонь и вздыхать о прошлом или далёком доме. Давно Джошами Гиббс не слышал подобной музыки, тем более на Тортуге. Девица ловко поймала ритм, срывая с головы повязку, отчего её густые локоны тут же рассыпались по плечам и вспыхнули пламенем. Она отплясывала не только с мастерством, но и с искренним наслаждением и, кажется, даже напевала что-то. Гиббс вздохнул, пристукнув пальцами по кружке, и покосился на Жемчужину. Её глаза сверкали восторгом — чистым, неподдельным, какой обыкновенно бывает у детей. Девица резко крутанулась, выписывая голыми ступнями веер из песка, а немногие зрители одобряюще прихлопнули в ладоши. Жемчужина подалась вперёд, рывком поднялась и на носочках пошла ближе, но так и не решилась выйти в свет. За очередным поворотом девица остановилась, замечая её, подпрыгнула и, не переставая отплясывать, протянула к ней руки. Жемчужина отступила на полшага. Девица засмеялась и смело вытянула её в круг.