Кэп повёл глазами.
— Опять? — Он наклонился к ней, голос его стал бархатным. — В тот раз ты говорила, что я украл у тебя годы жизни, ну и теперь мы квиты. Разве нет? — шепнул он ей почти на ухо.
Несколько секунд прошли в тишине, а Джек не без наслаждения вдыхал запах её волос, с трудом вспоминая всю цепочку событий, что привела к столь запутанным отношениям.
— Скоро будем.
Анжелика сдвинула Воробья в сторону, приближаясь к борту, в нескольких ярдах от которого на волнах покачивался пиратский фрегат. Тич опёрлась одной рукой о планшир. Джек смерил «кавалера» презрительным взглядом и последовал за ней. Блики на воде слепили едва ли не ярче самого солнца, поэтому капитану пришлось напряжённо щуриться, пока наконец его взгляд не распознал движение на борту «Чёрной Жемчужины». Из трюма выбрались несколько человек, глянули в люк и направились к штормтрапу. Воробей негромко фыркнул: это были те самые плотники, которых нашёл Гиббс и которых Джек даже успел похвалить за работу.
— Что это они там делают? — недовольно пробурчал кэп под нос.
Анжелика обернулась к нему с улыбкой пантеры.
— Я слышала, однажды ты видел, как драгоценная «Жемчужина» обращается в пепел. — Её глаза потемнели, а затем вспыхнули тем диким пламенем, что много лет назад лишило Воробья — пусть и ненадолго — не только рассудка, но и инстинкта самосохранения. — Наблюдать это снова будет невыносимо, да? — Лицо Воробья вытянулось от недоумения, пока в его голове свистела настороженная пустота. Взгляд Анжелики неотрывно следил за ним, ловя каждую эмоцию или её тень, каждую крошечную деталь, что могла бы выдать его истинные чувства. — Так же невыносимо, как было и мне видеть, как умирает мой отец, единственный родной человек во всём мире!
Джек Воробей недоверчиво скривился, чуть отклонившись назад, посмотрел на отплывающую от его корабля шлюпку с его людьми, затем на Анжелику, на «Жемчужину» и отделяющие её от брига несколько ярдов, снова на Анжелику, даже бросил быстрый взгляд на её «кавалера» и снова вернулся к горящим глазам Тич.
— Потопить «Жемчужину»? — сквозь зубы выговорил Джек. В его глазах полыхнуло то же, что однажды видел и Катлер Беккет. — Ты не имеешь права, дорогая!
— Как раз-таки имею, — Тич самодовольно выпятила грудь и упёрла руки в бёдра, продолжая испепелять Воробья взглядом. — Она принадлежала моему отцу и должна была перейти ко мне. А ты и её украл, — она фыркнула, закатив глаза, — ведь по-другому не умеешь.
Джек Воробей растянул наглую улыбку плутоватого кота.
— Смею напомнить, дражайшая Анжелика, — бархатным тоном проговорил он, — что это ты пообещала её мне, если я помогу тебе найти Источник, так что я всего лишь взял причитающуюся мне награду. — Он дёрнул бровью. — Я думал, в тебе достаточно благородства, чтобы держать слово.
— Кто бы говорил, Джек… — снисходительно хмыкнула Тич.
О борт стукнула шлюпка. Моряки забрались на палубу, тип с кольцом в ухе — последним. И никто из них не постеснялся заглянуть капитану в глаза.
— Я крайне разочарован, господа, — высокомерно заявил Джек Воробей.
Тип с кольцом по-простому пожал плечами.
— Ничего личного, сэр, она просто заплатила больше.
— Намного больше, — поддакнул его приятель. Тот согласно кивнул и махнул рукой в сторону «Жемчужины», обращаясь к Тич: «Всё сделали».
Нутро у Джека свело судорогой, едва цепкий взгляд подметил зажжённый фонарь у трапа на палубе «Чёрной Жемчужины». На лице же его продолжало царить выражение уязвлённого самоуправством конюха короля.
— Что, если, — его глаза лукаво блеснули, — я предложу тебе нечто весьма ценное… — Джек осёкся: рука, что по привычке хотела подхватить с пояса компас, поймала только засаленный угол кушака. «Зараза!» — сквозь улыбку неслышно выдохнул кэп.
Анжелика же приняла его внезапное молчание за интригующую паузу, а затем усмехнулась:
— Что-то ценнее мести? — Она подалась вперёд и горячо выплюнула: — Вот уж вряд ли. — Её пальцы играючи обхватили рукоять пистолета за поясом.
События принимали совершенно безрадостный для Джека Воробья оборот, и был он оттого более безрадостный, что это была, пожалуй, одна из немногих женщин, которые слишком хорошо знали все его уловки.
— Послушай, так нельзя! — возмущённо воскликнул Джек, подаваясь вперёд, и резко затормозил в опасной близости от Тич, одёргивая руки от касания к ней. По губам Анжелики скользнула довольная улыбка. — Это… нерационально. — Воробей обеими руками указал на фрегат. — Она — чудесный корабль, — сверкнул он улыбкой. — Разве тебе бы не хотелось поменять эту посудину на нечто куда более подходящее тебе, а? — В его глазах плясали искры. Сладкий тон и чарующий взгляд, которым он обрисовал Анжелику, обычно работали безотказно. — Уверен, вы поладите, — почти прошептал Джек, смело заглядывая ей в глаза, не боясь обжечься буйным пламенем в них. Выждав несколько секунд, он отстранился и скорбно добавил: — И это будет так же невыносимо, ведь её у меня постоянно отбирают.
Анжелика Тич слушала его с искренним вниманием, но отнюдь не как человек, что заинтересован предложением, а скорее как тот, кто любуется чужим отчаянием. Крепкий моряк в богатом сюртуке, что стоял поодаль, напротив, казалось, искренне заинтересовался возможностью заполучить отличный корабль. И всё же Джек знал наверняка, что последнее слово — не за ним.
Анжелика удивлённо ахнула, качая головой.
— Готов отдать мне свою драгоценную «Жемчужину»? — Воробей хмуро поджал губы, всем своим видом давая понять, насколько тяжело это решение. Анжелика вскинула подбородок: — И кого ты пытаешься обмануть? Меня или всё же себя, Джек?
Воробей в очередной раз проклял тот день, когда его занесло именно в тот испанский монастырь. Тич решительно выхватила мушкет и подступила ближе к фальшборту, прицеливаясь.
— Анжелика! — Джек подлетел к ней и дыхнул прямо в ухо. Она покосилась на него. Кэп заговорил негромко, пылко и, по его мнению, излишне правдиво: — Ты не понимаешь… это не просто корабль… она живая. По-настоящему живая, она — человек. И, если ты сожжёшь корабль, ты убьёшь и её!
Брови Тич недоумённо изогнулись, с губ слетел удивлённый выдох. Она взглянула на капитана большими глазами, в которых бушующий гнев разбавляло… разочарование?
— Мне даже жаль тебя, Джекки, — серьёзно проговорила она. — Выходит, ты настолько одинок, что выдумал живое воплощение того единственного, что для тебя ценно. Корабля?.. — Пока Джек открывал рот, чтобы ответить, она бросила быстрый презрительный взгляд на фрегат и выстрелила.
— Нет! — Воробей подбил её руку в последний момент, и пуля угодила в обшивку.
В ту же секунду Джек ухватил Тич за талию, развернул и швырнул в объятья подавшимся навстречу морякам. Ловкие пальцы успели выхватить с её пояса кортик. Пистолет в её руке зацепил кэпа по щеке. Двумя прыжками Джек оказался у кофель-нагелей и резким ударом перерубил брас, хватаясь за конец, что уходил к рею. Под ветром парус резко развернуло, и ещё до того, как на палубе опомнились, Воробей взмыл в воздух. Краткий возглас не успел смолкнуть, как кэп уже оказался почти на борту «Чёрной Жемчужины» — едва успел ухватиться за бизань-вант.
— Дьявол! — вскрикнул кто-то на бриге.
Джек Воробей довольно хохотнул и ловко спрыгнул на планшир. Бахнул выстрел, и кэп мешком завалился на полуют.
— Не стрелять! — рявкнула Анжелика, отталкивая «кавалера» в сторону. Тич подлетела к фальшборту, напряжённо приглядываясь к палубе «Жемчужины».
Джек открыл сначала левый глаз, затем правый, ощупал себя, а потом резко сел. Фонарь у трапа остался нетронутым, пламя плясало ровно. От него ползла щедрая масляная дорожка к бочке у трюмного люка. Поблёскивало масло и на ступенях вниз.
— На что ты надеешься, Воробей? — с лёгкой насмешкой крикнула Анжелика. И у неё было на это право: избавиться от фонаря-фитиля было куда легче, чем от якорей, что держали корабль, и уж точно легче, чем выстоять против Тич и её команды.
Пока взгляд искал на палубе то, чем можно вооружиться, капитан уверенно отозвался:
— Ты же знаешь, дорогуша, надежда — это не про меня. — Джек скосил глаза к пушке. — Обычно я просто импровизирую.