— Нууу… с этим я, пожалуй, могу вам помочь, — внезапно раздаётся за моей спиной голос, а я только и могу молиться, оборачиваясь, чтобы он не принадлежал тому, о ком я…
Твою мать, вот только этого ещё не хватало.
Алек медленно поднимается на ноги, при этом так спокойно и легко, словно я наполовину не свиваю с него, успевшая вовремя ухватиться за его шею, так как предупреждений не поступало. Это выбивает из сосредоточенности на пару секунд, пока взгляд снова не обращается к коридору, где в чрезмерно расслабленной позе стоит незваный гость.
Как он здесь оказался? Я ведь точно запирала дверь!
— Я не вовремя? — спрашивает голубоглазый, но, конечно же, он и так знает ответ на вопрос.
Глупо думать об обратном, когда ты пробрался не весть пойми как, да ещё и смог это сделать так, что никто не услышал.
Ладно я, у меня похоже врождённый дефект, но Алек?
Его этот вопрос тоже терзает, потому что в таком напряжённом состоянии я его не видела со времён первого нападения на поместье. Его действия чересчур аккуратны и незаметны, так как понимаю, что он меня отодвинул только тогда, когда перед одним моим глазам виднеется его плечо. Я пытаюсь соображать быстрее, но настолько сбита столку происходящим, что подобрать нужные слова не выходит. Я бы сама хотела понимать, как этого наглеца представить, ведь до части рассказа о моем спасении мы так и не успели дойти.
— Оу, — выдаёт брюнет наигранно удивлённо, от его яркой улыбки могло бы отображаться солнце, будь он под его лучами, — кажется, я не вовремя.
Не вопрос и даже не констатация факта, это чистой воды провокация.
— Простите, но тут просто такое дело… — Он зачем-то тянется в карман, и я тут же ощущаю, как под моей ладонью плечо Алека напрягается в сто крат сильнее. Он буквально застыл, мне кажется, он даже не дышит. Да что там я тоже не дышу, в обескураженном состоянии наблюдая, что голубоглазый надумал учудить. — Хотелось вам просто показать, что охрана, — одно мгновение и на его пальце висят ключи, — у вас так себе.
Ой-ёй…
Я не успеваю остановить Алека, — чёрт! — да даже мои мысли не успевают сложить хоть какую-то команду телу, как в голубоглазого уже летит мортэм.
Дьявол, а он-то у Алека откуда?
Точно в сердце, куда бы непременно попало остриё, если бы голубоглазый не увильнул резко в сторону. При том в самый последний момент, хотя и его выждал специально.
Голубоглазый так и остаётся в этой жутко неудобной позе, когда медленно поворачивает голову, переводя взгляд с воткнувшегося в стену мортэма на нас с Алеком.
— Я так понимаю, что смс, отправленная мной, на телефон, специально оставленный в куртке, ты тоже умудрилась не прочитать, принцесса.
Неееет, я почти застонала вслух, желая со всего размаху удариться затылком об стену. Наступает самый настоящий апокалипсис.
— Алек…
Мои пальцы проносятся в миллиметрах от его футболки, когда я промахиваюсь, не умудряясь вовремя схватиться за Алека, чтобы остановить его. Он уже достигает голубоглазого. Нет не достигает, тот наклоняется, нет всё-таки достига… нет тот уже… — вот дерьмо, разве всё может происходить так быстро?
Оба, сцепившись, прокатываются по паркету и вылетают вместе с дверью на улицу. В дом резко врывается холодный ветер, заносящий с собой несколько мелких снежинок, пока в ту же секунду на порог не прилетают целые охапки сыпучего снега. Я подрываюсь к прихожей, едва уклоняясь от летящего в дом снега, словно его отшвыривает от колёс снегоуборочной машины. Один клубок попадает прямо в лицо, и у меня уходит целых две секунды, чтобы избавиться от мокрого холода. Когда выбегаю на улицу, там уже творится невообразимое.
Это не похоже на ту импровизированную, показательную драку, что устроили когда-то Марко с Алеком. Нет, это — две тени, играющие в кошки мышки едва ли не под покровом снега и в то же время буквально по воздуху.
Моя челюсть так и отпадает. В горле застывает громкое «Алек», но каждый момент чертовски неподходящий, чтобы окликнуть его и при этом не навредить, отвлекая на себя. Голубоглазому я тоже навредить не намерена, хотя он определённо на это напрашивался, называя меня принцессой.
О, да, этот подлец точно знал, чего хочет добиться.
И это чертовски пугает меня.
Особенно в тот момент, когда он неожиданно застывает, ухмыляется и позволяет Алеку ударить себя, а следом и уронить. У его горла оказывается мортэм, а я с ужасом перевожу взгляд обратно в дом. Он ведь только что был в стене, разве…
— Нет, Алек, не надо, — поспешно тараторю я, чуть выходя на крыльцо, пока не чувствую холод под ногами, резко отступая назад от неожиданности.