- Бен, задержи его! – крикнула Глориоза, надеясь на то, что в этот раз совесть не подведёт бывшего соучастника Улкара.
Тот, к кому была обращена эта просьба догадался, что в автомобиле действительно находится что-то важное и оно не должно достаться Улкару.
Увидев, что его сообщник не может легко подойти к машине, Улкар вознамерился ему помочь. Но едва он повернулся спиной к девушкам и руктаорцу, как те, не теряя времени нанесли ему удар – три клинка впились в его сияющее тело. Монстр дико взвыл. Он впервые ощутил не просто энергетический удар, а телесную боль и это на несколько секунд повергло его в шок, а нападавшие не стали останавливаться на достигнутом. Они не могли уничтожить Улкар, но их удары больно жалили его, ему приходилось прикладывать максимум усилий для борьбы. Но отступать он и не думал.
Оба Лиатара, скрытые от Улкара автомобилем, тоже вступили в борьбу. Бен-II был безоружен, но проявив смекалку, быстро нашёл чем обороняться. Его оружием стала гладкая палка, которая в последние дни служила игрушкой для Тибо и теперь, забытая, валялась во дворе.
- Я не желаю тебе зла, а потому лучше сдайся, – предупредил Бен, держась начеку, но чувствуя, что меч дрожит в его руках, ему не по себе было даже просто взяться за оружие, не то что применить его по назначению.
- И не подумаю. Я выполню приказ Улкара, даже если для этого мне надо будет расправиться с тобой, а то и убить, – ответил ему Бен-II.
- Убить? – Бен невольно оторопел.
Он и не помышлял о столь жестокой схватке, ему совсем не хотелось убивать. Бен всматривался в холодные, чуть прищуренные глаза своего противника, ведь это были и его глаза, это был его двойник, почти что он сам. Он не мог убить себя. Ему становилось не хорошо уже только потому, что противник был похож на него, хоть сходство теперь не казалось уж столь разительным.
«Но так не бывает! Так не бывает!» – мысленно восклицал Бен, стараясь не потерять силы духа.
Сторонник Улкара неожиданно взмахнул палкой – и Бен едва успел увернуться от удара, а через секунду он сам уже вынужден был пустить в ход свой меч, чтобы обороняться. Двойник не щадил его, удары следовали полновесные и беспощадные. Просто защищаться было уже недостаточно и Бен вынужден был атаковать, чтобы не дать тому приблизиться к автомобилю экипажа «Миража».
«Я взялся за оружие, я могу убить!» – эти мысли волновали Бена, он не хотел проливать чью-то кровь, но его вмешательство было необходимо, его просили об этом. Да и разве не должен он сделать хоть что-то, чтобы остановить то зло, которое выпустил на волю? Бен обязан сделать всё возможное и для этого представился случай. Но сейчас, как это не выглядело эпично, он прежде всего должен победить самого себя.
Он загнал в угол своё милосердие, сейчас не время для мягкосердечия – ему предстоит остановить самого себя, свою худшую половину. Бен наносил удары и защищался, но делал это как-то машинально, почти неосознанно. В его душе не было агрессии. Он сам не понял, как сумел сбить Бена-II с ног и занёс над ним меч, но тут же остановился.
Его сердце сжалось, а душа взывала: «Не убивай!», когда он увидел испуганные глаза поверженного противника, смотревшего в лицо неминуемой смерти.
- Нет, я не стану этого делать, – сказал Бен, отступая назад. – Ведь ты – это я.
Бен-II с удивлением посмотрел на него – как можно рассуждать и отступать, если имеешь такой шанс на победу?! Он рывком вскочил на ноги и бросаясь на Бена, заявил:
- А я не намерен рассуждать!
Тот успел парировать удар и, не без жгучей боли в душе, замахнулся, стараясь оглушить противника. Ему не хотелось убивать, но остановить двойника было необходимо. Тот ловко увернулся, спасаясь от меча, но следующий удар стал для него смертельным. Его соперник растерянно опустил окровавленный клинок, не понимая, как ему удалось нанести рану своему двойнику.
Улкар, увидев, что произошло, взвыл. Он не рассчитывал потерять своего сообщника в столь неподходящий момент, когда ему самому довольно серьёзно и напористо досаждали трое людей.
Модеста по-прежнему была не у дел, только слабо застонала, подавая признаки возвращения в сознание. К сожалению, или к счастью, она оказалась оглушена, но не получила сильных ран, иначе окружающие – как друзья, так и враги – рисковали стать её жертвами.