Её слова достигли цели. Холодная маска на лице генерала дрогнула, сменившись вспышкой глубочайшего раздражения. Он сделал резкий шаг вперёд, и прежде чем она успела отреагировать, его рука, сильная и грубая, с шершавыми мозолями воина, сжала её запястье с силой.
— Вы зашли слишком далеко, — прошипел он, и его лицо приблизилось к её, наполненное внезапной, животной злобой. Вся его показная галантность испарилась, обнажив голую власть и угрозу. — Вам стоит усвоить свою участь и поутихомириться. Или клянусь, после свадьбы я запру вас в самом отдалённом флигеле своего поместья. И белого света вы больше не увидите. Вы будете молиться, чтобы я разрешил вам видеть даже жалкие цветы.
Боль и страх парализовали Тан Лань. Она попыталась вырваться, но его хватка была железной. Мир сузился до его разгневанного лица и жгучей боли в руке.
И в этот миг из сумрака между кипарисами, бесшумный и стремительный, как выпущенная стрела, появилсяЛу Синь.
Он не издал ни звука. Не бросил вызова. Он просто возник, встав между ними, его спина закрыла Тан Лань, как живой щит. Его рука легла на рукоять меча, но клин не был обнажён — ещё нет.
— Генерал, — голос Лу Синя был низким, абсолютно бесстрастным, но в нём вибрировала такая плотная, сконцентрированная угроза, что воздух, казалось, застыл. — Вы причиняете боль её высочеству. Прошу вас, отпустите её.
Цзян Вэй медленно повернул к нему голову, его глаза сузились от изумления и гнева. Какой-то стражник смеет вмешиваться?
— Осмелься повторить, ничтожество? — прошипел он. — Я разговариваю со своей невестой.
— Вы находитесь на территории дворца её высочества, — ответил Лу Синь, не отступая ни на миллиметр. Его глаза, горящие в сумерках алым огнём, были прикованы к лицу генерала. — Моя обязанность — обеспечивать её безопасность. От всех. И сейчас вы представляете для неё угрозу. Отпустите. Её. Руку.
Он не повышал голос, но каждое слово падало, как камень. Это была не просьба. Это был ультиматум. Статус не позволял ему напасть на генерала, но в его позе, во взгляде читалась готовность переступить через любые условности, любые приказы, если тот не послушается.
Напряжение достигло пика. Генерал, всё ещё сжимая запястье Тан Лань, измерял взглядом этого внезапно появившегося стража, читая в нём не рабскую покорность, а смертельную опасность. Он понимал, что один неверный шаг — и тишину сада прорежет звон стали.
Секунда. Другая. Затем Цзян Вэй с силой отшвырнул руку Тан Лань, будто касался чего-то грязного.
— Смотри у меня, стражник, — бросил он ему, полный презрения. — Твоя ревность к госпоже слишком очевидна. Это… неприлично.
Не удостоив Лу Синя больше ни словом, он развернулся и ушёл, его плащ развевался за ним как яростная тень.
Лу Синь не смотрел ему вслед. Он повернулся к Тан Лань, его взгляд мгновенно сменился с убийственного на пристальный, полный тревоги. Он не смел прикоснуться к ней, но его глаза спрашивали: «С вами всё в порядке?»
Тан Лань, всё ещё дрожа, молча кивнула, потирая покрасневшее запястье.
Она избегала его взгляда весь день. Отдавала приказы через Сяо Вэй, голос её был ровным, но внутри всё сжималось в ледяной ком. Она строила стены выше и крепче, пытаясь отгородиться не столько от него, сколько от собственной уязвимости, которую он видел.
Тан Лань замерла, сердце заколотилось где-то в горле. Она приготовилась лгать, сделать вид, что ничего не помнит о вчерашнем, отшутиться своей обычной «чокнутостью».
Но он заговорил первым. Его голос был низким, без привычной металлической холодности, почти тёплым, и от этого её защитные стены дали трещину.
— Госпожа, — произнёс он, и это было не обращение слуги.
Она не ответила, уставившись куда-то мимо его плеча, чувствуя, как горит лицо.
— Мне не нужно объяснений, — продолжил он, и его слова падали в тишину между ними, как камни в воду. — И мне не в чем вас упрекнуть.
Он сделал шаг вперёд, не нарушая дистанции, но сокращая её достаточно, чтобы его следующие слова прозвучали только для неё.
— Я видел. Всё видел. И я здесь, — он не смотрел на неё в упор, давая ей передышку, но каждое его слово било точно в цель. — Не как страж. Как… человек, который понимает. Который на вашей стороне.
Она сглотнула ком в горле, всё ещё не в силах вымолвить ни слова.