В этот миг мир Сяофэн рухнул не просто из-за ложного обвинения. Он рухнул из-за предательства того, кого она, в своём отчаянии, считала последней опорой. Её жених, нет, уже муж, человек, связанный с ней теперь узами клятвы, сдал её без единого звука, без малейшей попытки борьбы. Холодные руки стражников, схватившие её за руки, были не так болезненны, как ледяное равнодушие в глазах человека, которому она только что поклялась в верности. Её тихие рыдания теперь были не только от страха, но и от сокрушительного, полного крушения всех и всяческих надежд.
В тот миг, когда стражи уже готовы были схватить обессилевшую Сяофэн, из-за спины собравшейся толпы раздался спокойный, но чёткий голос, заставивший всех замереть.
— Остановитесь.
Все взгляды, полные ужаса и любопытства, устремились на Тан Лань. Она не встала с места, сидя с царственным спокойствием. Её пальцы всё так же лежали на подлокотниках, но теперь в её позе чувствовалась не отстранённость, а сосредоточенная мощь.
— Вы сказали, — её голос, ровный и ясный, был обращён к главе следователей, — что в мешочке был яд. Какой именно?
Глава Бюро расследований, несколько ошарашенный таким прямым вопросом от принцессы в такой момент, на мгновение смутился, но затем, бросив взгляд на Императрицу и получив её молчаливое разрешение, ответил с напускной важностью:
— Аконит, ваше высочество. Смертельный цветок.
Тан Лань медленно вскинула бровь. В её глазах вспыхнул холодный, насмешливый огонёк учёного, поймавшего дилетанта на грубой ошибке.
— Аконит? — она произнесла это слово с лёгким, уничижительным акцентом. — Любой начинающий лекарь или даже сведущий в травах крестьянин знает, что аконит, конечно, ядовит, но… он не действует так быстро. Его действие может проявиться через несколько часов. И, что ещё важнее, — она сделала театральную паузу, глядя прямо на следователя, — яд аконита нужно принять внутрь. Он должен быть съеден или выпит. Он не может убить человека, если тот просто дотронется до него кистью во время написания иероглифов. А Импеатора судя по его телу убил имено контакт с тушью для письма.
Она обвела взглядом зал, давая своим словам просочиться в сознание присутствующих.
— Странно, — продолжила она с притворным недоумением, — что высокопоставленный чиновник из Бюро расследований, чья задача — разбираться в таких вещах, может не знать таких… базовых фактов. Или же вы настолько торопились найти виновного, что схватились за первое попавшееся объяснение?
Её слова повисли в воздухе, острые, как лезвие. Она не обвиняла прямо, но бросала тень сомнения на всё обвинение. Возможно, яд в мешочке и был аконитом, но он явно не был тем, что убило императора.
Сяофэн, ещё мгновение назад раздавленная предательством мужа и ужасом обвинения, подняла заплаканные глаза на Тан Лань. В её взгляде вспыхнул слабый, дрожащий огонёк надежды. Старшая сестра, всегда казавшаяся такой далёкой и холодной, теперь была её единственным защитником, единственным, кто осмелился бросить вызов безжалостной машине обвинения. В этом взгляде была благодарность, отчаянная мольба и проблеск веры.
Но тут, словно ядовитая змея, из самых тёмных уголков её сознания выползла другая, леденящая мысль. Этот яд дали ей, Сяофэн, с намёком на то, чтобы использовать против… Тан Лань. Чтобы та случайно «отравилась» во время одной из их встреч.
И теперь Тан Лань, не ведая о том, что этот яд готовили для неё самой, защищала её, разоблачая фальшивое обвинение в убийстве императора. Горькая ирония ситуации сдавила горло Сяофэн сильнее рук стражников. Единственный луч света в её рушащемся мире оказывался слепым и не знал, что его чуть не убили тем самым оружием, которое он теперь обезвреживал.
На её лице надежда смешалась с новым, ещё более глубоким ужасом — осознанием того, в какую смертельную игру её втянули, и как близко она сама, по неволе, подошла к роли убийцы.
— О чём ты говоришь⁈ — императрица вскочила с трона. Её голос сорвался на визгливую ноту. — Что эта глупая, ничего не смыслящая в медицине принцесса вообще может знать о ядах⁈
Тан Лань оставалась сидеть с ледяным спокойствием, но её глаза горели холодным, аметистовым огнём.