Главарь, широкоплечий мужчина со шрамом через бровь, прошёл вперёд, бесцеремонно оглядывая богатый интерьер с видом собственника.
— Хозяйку Ранью сюда, — бросил он голосом, привыкшим командовать.
Фэн Ранья появилась мгновенно, как будто вырастала из полумрака. Её лицо было спокойным, но в глазах застыла сталь.
— Я слушаю. Но в моём доме принято вести себя прилично.
— Приличия — это для ваших щебечущих пташек, — усмехнулся главарь. — У нас дело. Дело простое. В этом районе стало неспокойно. Мелкие воришки, пьяные дебоширы… Мы обеспечим вам защиту. А вы за это будете ежемесячно вносить скромную плату. Назовём это налогом на безопасность.
В зале воцарилась тишина. Гости замерли, музыканты перестали играть. Сяофэн, Лань и Мэйлинь, наблюдавшие из-за ширмы, переглянулись с растущей тревогой.
Ранья не моргнула и глазом.
— Моему заведению покровительствуют городские чиновники. Моих девочек и моё имущество охраняют свои люди. Ваши услуги не требуются.
— Чиновники? — бандит громко фыркнул. — Они днём бумажки перекладывают, а ночью спят как убитые. А что насчёт тёмной ночи? Или того, что может случиться, когда твои девочки пойдут на рынок? Или когда в доме внезапно случится… пожар?
Его слова повисли в воздухе, тяжелые и ядовитые. Угроза была не грубой, но оттого ещё более отвратительной.
— Нас никто не тронет, — парировала Ранья, но в её голосе впервые зазвучала лёгкая, едва уловимая напряжённость.
Главарь сделал шаг вперёд, наклонился к ней так близко, что она почувствовала запах дешёвого вина и пота, и тихо, почти ласково прошипел:
— Это пока.
Он выдержал паузу, давая этим словам просочиться в самое нутро, как яд. Затем он выпрямился, окинул зал победным взглядом и, развернувшись, вышел, бросив на прощание:
— Мы вернёмся через три дня. Будьте благоразумны, госпожа. Ради себя. И ради своих милых, беззащитных пташек.
Дверь захлопнулась. В зале ещё несколько секунд царила гробовая тишина, а затем гости зашептались, спешно расплачиваясь и уходя. Вечер был безнадёжно испорчен.
Ранья стояла неподвижно, глядя в пустоту. Её обычная уверенность куда-то испарилась, обнажив усталую, озабоченную женщину. Она понимала: это не просто шантаж. Это начало конца её маленького, хрупкого мира, который она так тщательно выстраивала. И самое страшное было не в деньгах, а в той фразе, что эхом отдавалась в её ушах: «Это пока».
Глава 88
Вечер в Шуе был в самом разгаре. Воздух гудел от приглушённых разговоров, смеха и мелодичного перебора струн пипы. Фэн Ранья, как опытный капитан на мостике корабля, стояла в глубине зала, наблюдая за всем своим взглядом, успевшим заметить за вечер больше, чем иной человек за месяц.
Именно этим взглядом она и выделила его, едва он переступил порог. Мужчина был одет в простую, даже бедную одежду заезжего купца — поношенный халат, стоптанные сапоги. Но осанка у него была прямая, плечи развёрнуты, а шаг — лёгкий и уверенный, будто пол под ним был не деревянным, а пурпурным ковром тронного зала. Он не озирался по сторонам с любопытством приезжего, а осматривал зал быстрым, оценивающим взглядом, выискивая что-то. Или кого-то.
Ранья плавно подплыла к нему, её улыбка была профессиональной и непроницаемой.
— Добро пожаловать в наш скромный дом, господин. Чем можем порадовать? Искусная беседа за чашечкой чая? Или, может, бокал лёгкого вина под аккомпанемент цитры? Стихи? Музыка? Или, быть может, танцы? — Она произнесла это стандартное приветствие, но её глаза внимательно изучали его лицо.
Мужчина медленно перевёл на неё взгляд. Его глаза были тёмными, глубокими и невероятно уставшими. В них не было ни похоти, ни простого любопытства.
— Я слышал от горожан, — произнёс он тихо, но чётко, и его голос, низкий и бархатный, странно контрастировал с дешёвой одеждой, — что у вас появилась танцовщица. Северянка. С глазами цвета льда. Я хочу увидеть её танец.
Ранья не моргнула. Она уже поняла, что имеет дело не с простым смертным. Её взгляд скользнул по его поношенному наряду, и она аккуратно, с достоинством, но твёрдо, намекнула на границы возможного:
— Танец нашей Шуан — явление редкое и уникальное. Он стоит… очень дорого, господин.
Уголок рта незнакомца дрогнул в чём-то, отдалённо напоминающем улыбку. Он не стал ничего говорить. Вместо этого его рука исчезла в складках халата и появилась обратно, держа небольшой, но на вид увесистый мешочек из простой ткани. Он протянул его Ранье без лишних церемоний.