Та взяла мешочек. Тяжесть его была красноречивее любых слов. Она развязала шнурок и заглянула внутрь. Её профессиональное спокойствие на мгновение дрогнуло. В мешочке лежали не серебряные ляны, а аккуратные, отлитые золотые слитки. Сумма была баснословной.
— Этого хватит? — спросил мужчина всё тем же ровным, спокойным тоном. — Или она стоит ещё больше?
Фэн Ранья медленно подняла на него глаза. Теперь она смотрела на него без тени подобострастия, но с глубочайшим уважением и пониманием. Она кивнула, плотно завязывая шнурок.
— Этого более чем достаточно, господин. Прошу, присаживайтесь на почётное место. Я сейчас же распоряжусь, чтобы Шуан приготовилась.
Она сделала изящный жест рукой, указывая на лучшую ложу в зале, скрытую от чужих глаз полупрозрачной ширмой. Когда незнакомец направился туда, Ранья на мгновение закрыла глаза, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Она понимала, что игра началась. И ставки в ней были выше, чем все золото империи.
Лань как раз помогала служанке расставлять свечи в дальнем углу зала, когда к ней подошла Фэн Ранья. Выражение лица у хозяйки было непривычно суровым и озабоченным.
— Шуан, иди со мной, — сказала она тихо, но так, что возражений быть не могло.
Лань, почувствовав лёгкую тревогу, последовала за ней в небольшую боковую комнату, служившую кабинетом Ранье. Хозяйка закрыла дверь и обернулась к ней.
— Тебя ждёт гость. В обособленной комнате «Нефритовая бабочка». Мужчина. Просит именно тебя.
— Меня? — удивилась Лань. — Но мой танец только после полуночи, и то не каждый день…
— Он заплатил, — Ранья перебила её, и в её голосе прозвучала сталь. — Очень-очень много. Столько, что хватило бы купить половину улицы. Так что слушай меня внимательно. Сделай для него всё, что он попросит. Любую его прихоть. Понимаешт меня?
Лань замерла. Фраза повисла в воздухе, тяжёлая и многозначная. В голове у неё пронеслись обрывки знаний Снежи о реалиях подобных заведений.
— В… в каком смысле «всё»? — тихо спросила она, чувствуя, как холодок страха пробегает по коже.
Ранья вздохнула, и в её глазах мелькнуло что-то сложное — смесь жалости, практицизма и отчаяния. Деньги, заплаченные незнакомцем, могли решить проблему с бандитами. Но объяснять это сейчас было некогда.
— В самом прямом смысле, — резко сказала она. — Не кобенься сейчас. Наш покой дороже твоих девичьих заморочек. Деньги он уже заплатил. Авансом.
И прежде чем Лань успела что-то возразить или испугаться ещё сильнее, Ранья решительно взяла её за локоть, распахнула дверь и буквально подтолкнула в сторону роскошной двери в комнату «Нефритовая бабочка».
— Иди. И веди себя подобающе.
Лань, пошатнувшись, оказалась перед дверью. Сердце колотилось где-то в горле. Она сделала глубокий вдох, отодвинула тяжёлую портьеру и вошла внутрь.
Комната была погружена в полумрак, освещённая лишь одной лампой. В воздухе витал сладковатый запах дорогого вина и сандала. В глубине, в кресле, спиной к свету, сидел мужчина. На нём был простой тёмный халат, а на голову была надвинута широкая шляпа с полями, полностью скрывавшая его лицо в тени. В его руке лениво покачивался бокал из тёмного хрусталя с рубиновым вином.
Он не повернулся, не пошевелился. Он просто сидел, исподлобья наблюдая за ней из-под полей шляпы. Тишина в комнате была оглушительной. Лань застыла у двери, чувствуя себя дичью, попавшей в силки. Ей оставалось только ждать, что скажет этот загадочный и пугающий гость, заплативший за неё целое состояние.
Лань стояла у двери, не смея сделать и шага. Секунды растягивались в вечность. Её ладони стали влажными, а сердце билось так громко, что, казалось, эхо разносилось по всей тихой комнате. Она готовилась к худшему — к грубым прикосновениям, к похабным предложениям, к тому, ради чего, как она думала, её сюда прислали.
И тут из-под широких полей шляпы раздался низкий, спокойный голос. В нём не было ни похоти, ни нажима. Была лишь какая-то странная, уставшая повелительность.
— Ну… танцуй.
Лань вздрогнула. Это было настолько не похоже на то, чего она ожидала, что её мозг на мгновение отказался понимать слова.
— Простите, господин? — прошептала она, не веря своим ушам.
— Ты ведь танцовщица? — голос прозвучал с лёгкой, почти издевательской усмешкой. — Так танцуй. Покажи мне тот самый знаменитый танец «северной дикарки».