И тут её мысли совершили внезапный, головокружительный кульбит. Ей стало ясно одно: сейчас не Тан Лань нужна поддержка клана. Это клану нужна Тан Лань. Очень нужна. Она — не пешка в их игре, не разменная монета. Она — тот самый козырь, тот самый связующий элемент, который может принести им невероятную власть.
На её лице расцвела медленная, осознанная улыбка. Она подняла свою простую, неказистую, но важную деревянную шпильку и посмотрела на неё с новообретенным уважением.
— Кажется, Сяо Вэй, — прошептала она, — я не пешка. Я, внезапно, королева.
— Конечно, госпожа, вы очень важны, — Сяо Вэй понизила голос до конспиративного шёпота, её глаза блестели от волнения. — После того как император дал указ о назначении госпожи Мэйлинь наследной принцессой, при дворе начался сущий кошмар. — Она оглянулась, проверяя, нет ли поблизости чужих ушей. — Служанки с императорского дворца шепчутся, что семья Линьюэ встала на вашу защиту. Да так яростно, что по коридорам уже ползут слухи, будто император… будто он больше не может держать власть в своих руках.
Она сделала паузу, чтобы её слова обрели должный вес.
— Приграничные районы империи уже давно страдают от бандитов и голода. За свой век правления Император так и не смог привести их в равновесие. А северный клан Линьюэ… — голос Сяо Вэй стал ещё тише, — они своими силами уже несколько лет наводят там порядок. Строят форпосты, организуют оборону. И часть империи… часть империи уже считает их важнее самого императора. Представляете, что будет, если начнётся бунт…
— А он обязательно начнётся, — тихо, почти беззвучно ответила Тан Лань. В её голосе не было страха, лишь холодная, неизбежная уверенность. Она чувствовала это неминуемое развитие событий в самой воздухе, словно далёкий гром перед бурей. Все кусочки пазла — слабость императора, растущее влияние её рода, всеобщее недовольство — складывались в единую, грозную картину. Она сидела с деревянной шпилькой в руке, но в этот момент чувствовала себя не игроком, а скорее знаменем, которое вот-вот поднимут над надвигающейся гражданской войной.
Глава 37
Тишину покоев Императрицы Линьфэй нарушал лишь тихий, почти призрачный шелест шелковых занавесей, колышущихся от сквозняка. Владычица, погружённая в созерцание игры свечного света на гранях нефритовой императорской печати, даже не подняла глаз, когда тяжёлая, лакированная дверь бесшумно отворилась, пропуская в полумрак покоя скользящую, как тень, фигуру.
Служанка Цуй Хуа приблизилась неслышными шажками и, опустившись на колени, коснулась лбом прохладного, отполированного до зеркального блеска паркетного пола. Воздух застыл, наполненный ароматом сандала и напряжённым ожиданием.
— Во дворце госпожи Тан Лань произошло… недоразумение, — голос её был тих, но отчётлив, словно звон малого, но очень чёткого колокольчика, режущий тишину.
Императрица медленно, с величавым спокойствием, перевела на неё свой взгляд, холодный и ясный, как гладь осеннего озера. В её молчании не было ни одобрения, ни порицания — лишь безмолвный, повелительный знак продолжать.
— Между госпожой Лань и госпожой Сяофэн случилась жестокая перепалка, — продолжила Цуй Хуа, тщательно отбирая каждое слово, вплетая в доклад нужные нюансы. — Дело едва не дошло до вмешательства стражи с обнажёнными клинками. — Она сделала крошечную, рассчитанную паузу, позволяя этим словам обрести нужный вес. — Предметом спора, ваше величество, стал титул наследной принцессы. И право на него.
Линьфэй чуть заметно выпрямила спину. Её длинные, заострённые ногти, окрашенные в кроваво-красный цвет, бесшумно поскребли по идеально гладкой лаковой поверхности стола, оставляя едва слышные следы. Этот лёгкий, почти кошачий звук был единственным проявлением её внутреннего напряжения.
— Госпожа Лань с большим жаром и… пренебрежением заявляла, что трон ей не нужен, — продолжила Цуй Хуа, тщательно копируя интонации и жесты, — что весь клан Тан может переубивать друг друга, а ей хоть бы что. Но тогда госпожа Сяофэн… — Цуй Хуа искусно опустила глаза, изображая смущение, — госпожа Сяофэн позволила себе весьма ядовитую колкость.
Она сделала паузу, чтобы усилить эффект.
— Она сказала, что госпожа Лань лишь прикрывается именем и славой своего покойной матери, госпожи Линьюэ, играя в благородство и незаинтересованность, пока её дядя, министр Линь Юэ, методично расчищает для неё путь к трону прямо в Тронном зале, подкупая чиновников и смещая неугодных.