Тан Лань опустила лук, чувствуя приятную усталость в мышцах, когда к ней, запыхавшись, подбежала Сяо Вэй. Лицо служанки было бледным, глаза широко раскрыты от беспокойства.
— Госпожа, — начала она, едва переводя дух. — Цуй Хуа нет уже 20 кэ (прим. 5 часов). Я думала, она ушла в главный дворец, со служанками посудачить…
«Со служанками, как же… — мысленно усмехнулась Тан Лань. — Прямо к мачехе моей бегает, больше похоже…»
— Но я спросила, — продолжила Сяо Вэй, и её голос дрогнул, — её сегодня не было там. Никто не видел её.
Тан Лань нахмурилась, лёгкая досада от неудачной тренировки сменилась быстрорастущей тревогой.
— Когда ты видела её в последний раз? — спросила она, уже серьёзно.
— Ранним утром, на подаче завтрака, — поспешно ответила Сяо Вэй. — Она помогала расставлять блюда. С тех пор её никто не видел.
Тан Лань внимательно посмотрела на перепуганную служанку. Та искренне волновалась.
— Скажи евнухам, чтобы начали поиски, — распорядилась Тан Лань, её голос приобрёл собранные, властные нотки. — Пусть осмотрят сначала весь мой дворец и сады. Если не найдут — пусть ищут вокруг, за пределами внутренних ворот. Она могла выйти в город по какому-то делу?
— Вы не давали ей выходной, госпожа, — покачала головой Сяо Вэй. — Сама бы она никогда не ушла без спроса. Она… она очень ответственная.
Тан Лань глубоко вздохнула, и холодный зимний воздух обжёг лёгкие. Предчувствие, тяжёлое и неприятное, сжало ей сердце.
— Не нравится мне это, — тихо, почти про себя, произнесла она, и её взгляд стал твёрдым. — Совсем не нравится.
Глава 44
Тяжёлые, как свинцовые тучи, мысли давили на виски Тан Лань. Куда могла деться Цуй Хуа? Простая, тихая служанка. Неужели это очередные козни императрицы? Мысль о том, что из-за её, Тан Лань, противостояния с мачехой, страдают невинные люди, заставляла сердце сжиматься от холода и гнева. Она чувствовала себя беспомощной. Слишком слабой, чтобы защитить тех, кто от неё зависел.
Погружённая в этот мрачный водоворот, она машинально отпивала чай в уединённом саду, безуспешно пытаясь заставить слабый, едва теплящийся внутри ручеёк ци течь быстрее, собраться в нечто большее. «Хоть бы на один удар… Хоть бы настолько, чтобы дать отпор…»
В отчаянии она откинулась на спинку бамбукового кресла, по старой привычке раскачиваясь на задних ножках — этот жест остался ей с прошлой жизни, когда нужно было глубоко задуматься над сложной задачей.
В следующий миг тень упала на неё. Лу Синь оказался рядом молниеносно и бесшумно. Его рука резко, но аккуратно прижала спинку кресла, возвращая его в устойчивое положение. Его лицо было невозмутимо, но в глубине тёмных глаз плескалась тревога.
— Осторожнее, госпожа, — произнёс он, и в его обычно безжизненном голосе явственно прозвучала нота заботы, грубой, неотёсанной, но искренней. — Пол здесь неровный.
Тан Лань удивлённо посмотрела на него, и вдруг её лицо озарила тёплая, широкая улыбка. Она вспомнила своё нелепое падение в прошлый раз и его тогдашнее стремительное движение, чтобы поймать её.
— Спасибо, Синь, — сказала она мягко, и в её голосе не было ни капли высокомерия, только искренняя благодарность.
И её сердце сжалось от лёгкой, светлой радости. Он больше не был просто молчаливой, угрожающей тенью. Теперь он был… почти что другом. С ним можно было говорить. Он слушал. Он понимал. Неужели она наконец-то нашла к нему подход? Та ночь, та самая ночь, когда отчаяние и тоска по простому человеческому теплу заставили её обнять его… что-то в нём изменила. Сломала лёд, отделявший стража от госпожи.
Именно в этот миг, когда в воздухе витала хрупкая, едва зародившаяся связь, в сад торжественно вошёл императорский слуга в расшитом одеянии. Он склонился в почтительном поклоне, его лицо было непроницаемой маской.
— Ваше высочество, — его голос прозвучал церемонно и громко, нарушая умиротворённую атмосферу сада. Он опустился на одно колено и протянул шёлковый свиток с императорской печатью. — Донесение от его величества.
Не дожидаясь ответа, он развернул свиток и зачитал текст, его голос эхом разносился под сенью деревьев:
— «Её высочество, первую госпожу Тан Лань, ожидают в тронном зале завтра в час Лошади для высочайшей аудиенции».
Тишина, повисшая после этих слов, была гуще и тяжелее, чем прежде. Предчувствие беды, уже когтившее сердце Тан Лань, сжалось в тугой, ледяной узел. Внезапный вызов к императору… сразу после исчезновения служанки? Слишком много совпадений. Слишком много намёков на надвигающуюся бурю.