Когда уходит любовь - это просто: ты просыпаешься утром и вдруг понимаешь, что больше уже не любишь. Она просто ушла бесследно - как вода в песок. Если людей связывала только любовь, то не остается ничего. Ни общего дела, ни даже хобби. Как сказала мне Наденька в начале наших отноений: "А я думала, что я фригидна... Оказывается, просто не любила".
Я вспомнил Лару: первое время меня умиляли сердечки, нарисованные ее изящным пальчиком на пыльной поверхности мебели и зеркал; я мог вспоминать об этом весь день и улыбаться. Но уже скоро, увидев это «народное творчество» я орал на нее: «Ларка! Ты же видишь, что пыль! Ну оторви же наконец свою ленивую задницу от дивана и вытри». Она лишь хихикала в ответ. Молодость – это когда душа цветет, независимо ни от чего.
Мне не хватало ее разбросанных по квартире вещичек, внезапных истерик, скандалов с битьем посуды и бурных ночей примирения. Мне не хватало ее визга, острых коготков, лживых слез раскаяния и энергетических качелей от полного отчаяния до эйфории. Несмотря на все закидоны, Лара, в отличие от Лены, вносила в мою жизнь хоть какое-то разнообразие.
Проблемные люди, как правило, чувственны, эмоциональны, ласковы, они могут дать иллюзию душевного, все понимающего друга, искренности и настоящей любви. Такие люди часто с виду оптимисты, а они всего лишь наполнены энергией, которую ласково и нежно "пожирают " у светлых людей. Очень трудно устоять против их очаровании: они всегда вызывают нежность и жалость. В отличии от успешных, стабильных, сильных, которые малоэмоциональны, часто холодны, закрыты, и с трудом впускают в свой внутренний мир.... Человек не ассоциальный очень часто скучный. По сравнению с Ларой и ей подобными обычный человек покажется скучной амебой. В краткие минуты просветления она начинала наводить порядок и всем своим видом показывала: "Лешенька, любименький, смотри, какая я заботливая, какая хорошая"... Из милицейской сводки я узнал: Лару забили до смерти собутыльники. Жаль, красивая баба была, но гулящая... Кстати, и Костяна зарезали в сауне.
Я видел: каждый мой день был похож один на другой. Словно я завяз в болоте. Как Ирка, которая прочно заняла бабкино место на скамейке: жизнь ее заполняли лишь почетные грамоты в рамках на стенах квартиры да с десяток кошек... Я не мог понять, что так сильно изменилось в жизни за тридцать лет. Ну я постарел, ну машины новые, а в принципе всё прежнее. Вот молодые люди стали другие. Посмотришь, плакать хочется...
К тому же начались проблемы со здоровьем: так и должно быть, ведь надо будет понять и принять, что придет время расстаться с жизнью. А тут тебя как бы заранее подготавливают, начинаешь умирать потихоньку, по частям, чтобы не тянуло задержаться на этом свете. Чтобы жизнь стариковская медом не казалась. И правда, что за радость: годами мучиться и мучить близких.
В общем, жена-лентяйка - не нравится, чистюля - тоже раздражает. На всех не угодишь: посвятишь себя семье -"Ты не растёшь, как личность, с тобой неинтересно", посвятишь себя карьере - "Не занимаешься семьей". Все чаще я задумывался о ТОМ дне. Двадцать восьмое сентября две тысячи седьмого года.
А потом я случайно познакомился с женой криминального авторитета, Наташей. И потерял голову. Это была любовь с первого взгляда. Наденьку как раз отправили в Москву на повышение квалификации.
Когда я возвращался домой, возле меня резко затормозила джип – они только-только начали появляться у самых «крутых» ребят. Меня схватили несколько мордоворотов и втащили в салон. Я понял, что это серьезные ребята, так как, несмотря на свою подготовку, не смог дать им достойного отпора. Мысленно я приготовился к самому худшему: знал, на что способны такие головорезы.
Меня отвезли в лес.
– А сейчас ты будешь копать себе могилу.
Лопата мне бы сейчас, конечно, очень не помешала. К моим ногам кинули садово-огородный инструмент. Но мои убийцы стояли слишком далеко, наставив на меня оружие. Даже если я брошусь на ближайшего или метну в него лопату, меня просто изрешетят.
– Вам надо, вы и копайте!
Как говорил мой коллега: "Нас, журналистов, ни сломать, ни запугать, нас можно только купить". Они снова загнали меня в машину. Мы подъехали к особняку. Меня ввели. За столом роскошного кабинета сидел крупный уголовный авторитет, а ныне – уважаемый предприниматель.
Он окинул меня ледяным взглядом.
– Все кропаешь свои лживые статейки? Предупреждаю в первый – и он же последний раз – никогда, никогда! – не пиши ни обо мне, ни о моем бизнесе. Ты понял?