– Почему ты бываешь там каждый день? - спросила Гиацинта за завтраком.
– Я живу там, - ответила Франческа, надкусывая сдобную булочку, что всякий разумный человек воспринял бы как намек на то, что разговаривать она не намерена.
Но Гиацинту это не остановило.
– Ты живешь здесь, - сказала она.
Франческа прожевала булочку, отхлебнула чаю, затягивая время с целью сохранить свой невозмутимый вид, и сказала холодно:
– Я ночую здесь.
– Но ведь где человек ночует, там он и живет, разве не так?
Франческа намазала побольше джема на булочку.
– Я ем, Гиацинта.
Ее младшая сестрица только плечами передернула:
– Я тоже ем. Это не лишает меня возможности вести умную беседу.
– Нет, я убью ее, - проговорила Франческа, ни к кому конкретно не обращаясь, что было неудивительно, поскольку больше за столом никого не было.
– И кому была адресована последняя фраза? - поинтересовалась Гиацинта.
– Богу, - ответила Франческа. - И по-моему, мне только что было даровано свыше разрешение прикончить тебя.
– Пф! - фыркнула Гиацинта. - Если бы все было так просто, то я бы давным-давно выпросила себе разрешение уничтожить половину высшего общества.
Тут Франческа решила наконец, что не всякое заявление Гиацинты требует ответа. Вообще-то все ее заявления можно было оставлять без ответа.
– А, Франческа! - раздался вдруг голос Виолетты, и Франческа с благодарностью подумала, что вот и закрыта опасная тема. - Вот ты где.
И мать вошла в столовую, но, прежде чем она успела сказать хоть слово, Гиацинта поспешила сообщить ей:
– А Франческа собиралась тут меня убить.
– Ну, так, значит, я пришла как раз вовремя, - отозвалась Виолетта, усаживаясь на свое место. - Ты собираешься в Килмартин-Хаус сегодня утром?
Франческа кивнула:
– Я живу там.
– А я вот считаю, что она живет здесь, - встряла Гиацинта и щедрой рукой положила себе в чашку еще сахару.
Виолетта, не обратив на замечание младшей дочери ни малейшего внимания, заявила:
– Думаю, сегодня я поеду вместе с тобой. Франческа чуть вилку не выронила от неожиданности.
– Зачем?
– Хочу повидать Майкла, - ответила Виолетта, пожав своими хрупкими плечами. - Гиацинта, передай мне, пожалуйста, сдобу.
– Я не знаю, какие у него планы на сегодняшний день, - быстро проговорила Франческа. Прошлой ночью у Майкла был приступ - малярия трепала его в четвертый раз, и они очень надеялись, что это последний приступ лихорадки в цикле. И хотя он наверняка уже несколько оправился, все же выглядит, надо думать, ужасно. Кожа его - слава Богу! - так и не приобрела желтушного оттенка, который, как Майкл рассказал ей, часто свидетельствовал о том, что болезнь близится к своей завершающей фазе и смертельному исходу, но все равно у него больной вид, и Франческа не сомневалась, что если Виолетта увидит его сейчас, то придет в неописуемый ужас. И страшную ярость.
Виолетта Бриджертон очень не любила, когда ее держали в неведении. Особенно касательно дела, о котором без преувеличения можно было сказать, что речь тут идет о жизни и смерти.
– Если окажется, что он не сможет меня принять, я просто развернусь и уйду домой, - сказала Виолетта. - Гиацинта, передай мне джем, будь добра.
– И я тоже поеду, - заявила Гиацинта.
О Боже! Нож в руке Франчески, которым она намазывала масло на булочку, задрожал. Может, начать пичкать эту девчонку снотворным? Похоже, только так и удастся решить эту проблему.
– Ты ведь не станешь возражать, если я тоже поеду, правда? - обратилась Гиацинта к матери.
– Разве ты не собиралась ехать куда-то с Элоизой? - быстро вмешалась Франческа.
Гиацинта примолкла, подумала, похлопала ресницами и сказала:
– По-моему, нет.
– По магазинам, может быть? Или к модистке? Гиацинта еще немного порылась в памяти.
– Нет. То есть я совершенно уверена, что ни о чем подобном с Элоизой не договаривалась. Я только на прошлой неделе купила себе новую шляпку. Совершенно чудесную шляпку - зеленую, с прехорошенькой желтоватой отделкой. - Она опустила взгляд на свой тост, мгновение разглядывала его задумчиво, затем потянулась к мармеладу и добавила: - А вообще надоели мне эти магазины.
– Ни одной женщине не могут надоесть магазины, - возразила Франческа даже с некоторым отчаянием.
– А вот мне надоели. Кроме того, граф… - Тут Гиацинта прервала свою речь и спросила, обернувшись к матери: - А можно мне называть его Майклом?
– Ну, это надо будет спросить у него самого, - ответила Виолетта, принимаясь за яйцо всмятку.
Гиацинта снова повернулась к Франческе.
– Он уже целую неделю в Лондоне, а я до сих пор его даже не видела. Меня же подруги будут расспрашивать - а мне и сказать-то будет нечего!