– Одна, две, три, - бормотала она себе под нос, глядя на то, как он покоряет троицу сестер с первой улыбки. - Четыре, пять, шесть. - И вот пали две вдовы и графиня. Это было отвратительно, а еще отвратительнее, что она не могла оторваться от этого как загипнотизированная.
К тому же время от времени он бросал на нее взгляды, эти свои насмешливые взгляды из-под полуопущенных век, и невольно закрадывалась мысль, что он прекрасно знает, чем она занята, и переходит от женщины к женщине единственно для того, чтобы дать ей возможность продолжить счет.
И зачем она сказала ему? О чем она тогда думала?
Может, она вообще в тот момент не способна была думать? Это единственное возможное объяснение. Уж во всяком случае, она не планировала это заранее - взять да и сказать ему, что не сможет удержаться, чтобы не вести счет разбитым его чарами сердцам. Негромкие слова эти сорвались с ее губ сами - прежде чем она поняла, что такая мысль появилась у нее в голове.
И даже сейчас она толком не понимала: а что, собственно, эти ее слова значили?
Что ей было за дело до того, сколько именно дам будет очаровано? Никогда раньше ее это не беспокоило.
И дальше будет только хуже. Дамы просто с ума сходили по Майклу. Если бы правила светских приличий вдруг в одночасье перевернулись с ног на голову, с неудовольствием думала Франческа, их гостиная в Килмартин-Хаусе была бы завалена цветами и на всех была бы карточка: «Скандальному Графу».
Да и так все будет ужасно. Сегодня ее весь день будут допекать визитеры, уж это точно. Все лондонские дамы явятся сегодня к ней в надежде, что Майкл случайно заглянет в гостиную. Придется терпеть бесконечные расспросы, намеки и…
– Боже правый! - И она остановилась на пороге гостиной, глазам своим не веря. - Что же это такое?
Цветы. Множество цветов.
Бред, проникший в действительность. Неужели и в самом деле правила светского тона были перевернуты сегодня ночью с ног на голову, а ей просто забыли сообщить?
Фиалки, ирисы, маргаритки. Завозные тюльпаны. Оранжерейные орхидеи. И розы. Повсюду розы. Всех цветов и оттенков. Аромат их просто подавлял.
– Пристли! - громко позвала Франческа и тут только заметила, что дворецкий был здесь же, в противоположном конце гостиной: ставил на стол высокую вазу с львиным зевом. - Что это за цветы?
Дворецкий еще чуть подвинул вазу, повернул последний розоватый стебель так, чтобы цветы не были обращены к стене, затем повернулся и подошел к ней:
– Цветы прислали вам, миледи. Франческа часто-часто заморгала.
– Мне?
– Именно вам. Не желаете ли прочесть карточки? Я оставил каждую возле соответствующего букета, чтобы вы знали, кто что прислал.
– А! - Это было все, что она смогла вымолвить. Она стояла, прижав ладошку к приоткрывшемуся рту, переводила взгляд с букета на букет и чувствовала себя дурочкой.
– Если желаете, - продолжал Пристли, - я могу вынуть все карточки из букетов и на обороте каждой написать, какому именно букету она соответствует. Тогда ваше сиятельство сможет просмотреть все карточки сразу. - Когда Франческа ничего не ответила на это, он предложил: - Может, ваше сиятельство желает просмотреть карточки за своим письменным столом? Я могу принести их вашему сиятельству в кабинет.
– Нет-нет, - поспешила остановить его Франческа. Она все еще была в полной растерянности. Ведь она вдова! А значит, мужчины не могут присылать ей цветы. Или могут?
– Миледи?
– Я… я… - Она повернулась к Пристли, чопорно выпрямляя спину и пытаясь вернуть себе ясность мысли. Хотя бы относительную. - Я просто… э-э… взгляну на них… - И она обратилась к ближайшему букету, изящно составленному из синих гиацинтов и ветвей стефанотиса. «Они бледнеют в сравнении с вашими глазами» - было написано на карточке. И подпись - маркиз Честер.
– О-о! - протянула Франческа. Супруга лорда Честера скончалась два года назад. Было общеизвестно, что маркиз подыскивает себе новую.
Едва в силах совладать со странным, кружащим голову чувством, которое поднималось в ее душе, Франческа медленно шла от букета к букету и брала карточки, стараясь не выказать своего энтузиазма на глазах у дворецкого.
– Интересно, от кого этот? - проговорила она с напускной небрежностью.
Сонет. Шекспировский, если ей не изменяет память. Подписано - виконт Тревелстэм.
Тревелстэм? Но они встречались всего раз. Он был молод, очень красив, и про него говорили, что папаша его промотал большую часть фамильного состояния.
Так что новому виконту волей-неволей придется жениться на богатой невесте. Так все говорили.
– Боже правый!
Франческа оглянулась и увидела Джанет, остановившуюся у двери.