Поло подходит, чтобы встать рядом со мной. — Здесь много трав и зелени. — Он указывает на секцию слева. — Томмазо часто использует его на кухне.
Я делаю несколько шагов ближе и отламываю кусочек чего-то похожего на укроп, подношу к носу и вдыхаю характерный запах.
— Многие растения произрастают в этом регионе, — говорит Поло, — но некоторые — из далеких мест. Это растение кава-кава. — Он указывает на растение с большими сердцевидными листьями. — И мексиканский эпазот. А вот и обычные подозреваемые: эстрагон, розмарин, майоран.
— Шалфей и мята, — заканчиваю я.
Он поднимает бровь. — Ты знаешь растения?
Я пожимаю плечами. — Я вырастила несколько трав дома, чтобы использовать их для приготовления пищи. Ничего особенного, только основы.
— Что ж, если тебе когда-нибудь захочется приготовить ужин, могу гарантировать, что Томмазо оценит выходной.
Мы завершаем экскурсию и возвращаемся на улицу, направляясь к томатным растениям.
Поло берет себе собственную корзину, и после быстрой демонстрации мы оба приступаем к работе. Это медленно и монотонно, но мне не нужно много времени, чтобы погрузиться в бездумный поток. Это то же успокаивающее чувство, которое я испытываю, когда работаю над головоломкой. Через некоторое время давление в моей голове ослабевает, и мышцы расслабляются.
Это удивительно приятно.
Поло мало говорит, пока мы работаем, но иногда я ловлю его взгляд.
— Что? — спрашиваю я в следующий раз, когда замечаю, что он смотрит на меня.
— Просто странно, что здесь есть кто-то кроме Томмазо и Аллегры. Джорджио никогда никого не приводит.
— Ты когда-нибудь чувствовал себя третьим лишним? — Я спрашиваю. Я чувствовала то же самое раньше вокруг Дема и Вэл. Учитывая, насколько отдаленным и секретным является это место, есть ли у Поло шанс уйти время от времени?
Он хихикает себе под нос, но без чувства юмора. — Ах, да. Хуже всего, когда они дерутся. Это случается нечасто, но когда это происходит, это похоже на то, что ты находишься в центре зоны боевых действий.
Я срываю еще один помидор. — Тебе здесь скучно?
— Очень. Может быть, с тобой все будет не так плохо, — говорит он, слегка толкая меня локтем в руку.
Жар ползет по моим щекам. Он флиртует со мной?
— Конечно, возможно, я не задержусь здесь надолго, — добавляет он.
Почесывая зуд в центре лба, я смотрю на него из-под руки. — Что?
Он кивает. — Возможно, передо мной откроется еще одна возможность. Мне просто нужно убедить Джорджио позволить мне попробовать свои силы.
— Что за возможность?
Поло вытирает рот тыльной стороной ладони и кладет в корзину еще один помидор. — Не могу вам сказать. Я не знаю, как много ты знаешь о Джорджио, Мартина Де Росси.
— Немного, — говорю я, хотя подозреваю, что Поло намекает на принадлежность Джорджио к клану. Тем не менее, я не буду первой, кто затронет эту тему.
Кажется, он чувствует то же самое, перенаправляя разговор. — Пока ничего не подтверждено. У меня просто есть некоторые идеи. Эта собственность прекрасна, но я не хочу провести остаток своей жизни, заботясь о ней.
Я оглядываюсь на главное здание. — Зачем он это купил? — Кастелло огромен. Если бы Джорджио захотел иметь где-нибудь убежище, я уверена, что он мог бы купить множество небольших мест, которые было бы гораздо проще содержать.
— У Джорджио были свои причины, но, по правде говоря, я думаю, что он ненавидит это место.
Мои брови сведены вместе. — Он ненавидит? Почему?
Поло встает и перекидывает корзину через плечо. Кажется, он собирается что-то сказать, но потом качает головой и говорит: —Тебе придется спросить его самому.
ГЛАВА 8
ДЖОРДЖИО
Изображения движутся по дюжине мониторов, прикрепленных к стене моего офиса, их свечение — единственный источник света в комнате. Деревянные ставни на окне не открывались годами, и мне это нравится. С закрытыми окнами я почти могу представить, что нахожусь не здесь, а в другом месте.
Мои глаза сканируют мониторы, ища любые признаки того, что ключевые игроки клана знают о войне на пороге. Именно эти первые несколько минут и телефонные звонки после выхода новостей раскроют большую часть того, что нам нужно. Страх и паника — мощные мотиваторы. Они затуманивают здравый смысл. Они заставляют людей делать откровенные вещи.
Я откидываюсь назад в своем кожаном кресле и делаю глоток кофе. Одна из трансляций — с камеры, направленной на главную площадь в Казаль-ди-Принсипи. Некоторые соседские дети бегают вокруг брызгающего фонтана на площади, не обращая внимания на четыре пуленепробиваемых автомобиля, припаркованных перед церковью. Предупреждение, которое я получил ранее, поступило от программы распознавания лиц, установленной на этом устройстве, когда она обнаружила прибытие Сэла.
Другая камера показывает интерьер церкви. Сегодня все упаковано для воскресной службы, и Сэл сидит на своем обычном месте на одной из передних скамеек.
Слева от Сэла его консильери Калисто Леттьеро, а справа его последняя любовница. Двое мужчин внимательно слушают проповедь священника, которого Сэл выбрал сам. В Казале мафия правит даже в доме божьем. Ничто не ускользает от его досягаемости.
Стул подо мной скрипит, когда я передвигаюсь. Я скучаю по обстановке в моей квартире на окраине Неаполя. В два раза больше мониторов, стол в два раза больше и стул, который может комфортно выдержать мой вес без всякого нытья. Когда Де Росси позвонил мне по поводу Мартины, я знал, что застряну здесь дольше, чем обычно, и ненадолго подумал об обновлении оборудования, но это было слишком похоже на обустройство.
От одной мысли об этом у меня мурашки по коже.
Было плохой идеей купить это место, но я не осознавал этого, пока не стало слишком поздно. Моя мама жила здесь давным-давно. Я думал, что почтил бы ее память. Вместо этого, впервые открыв дверь своим новым ключом, я почувствовал непреодолимое чувство вторжения во что-то, что не предназначалось для меня.
Были и другие места, куда я мог бы забрать Мартину, но не сразу. Castello — лучшее место для нее — безопасное, скрытое и удобное. Достаточно большой, чтобы у нас обоих было собственное пространство в течение дня.
Я не думал, что она будет так поражена нашим спальным местом. В конце концов, имело смысл быть рядом с ней, когда она спит и наиболее уязвима. Но после одной ночи я уже начинаю сомневаться в целесообразности размещения ее так близко ко мне.
Во-первых, этот сводящий с ума комментарий «Я сплю голой». Затем, обнаружив ее сегодня утром в моей комнате в легкой пижаме, я мог ясно видеть очертания ее сосков.
А потом этот чертов синяк…
Одно лишь воспоминание о ее гладкой коже и изгибе позвоночника вызывает у меня приступ похоти. То, как ее хождение по моей комнате переросло в то, что она стянула передо мной свои крошечные шорты, не поддается никакому логическому объяснению.
Я провожу ладонью по губам. Что бы это ни было, это не может повториться. Мне не нужно было прикасаться к ней, но я просто не мог сопротивляться. Я знаю лучше, чем пересекать с ней любую черту. Если она хоть слово скажет об этом своему брату, мой план провалится. Ему нужно полностью доверять мне, чтобы все работало, и какие бы чаяния он ни питал к своей сестре, он, черт возьми, не связан с таким мужчиной, как я.
Я замираю с кофейной кружкой на полпути ко рту, когда вижу, как Калисто тянется к телефону. Все знают, что нельзя звонить ему во время проповеди, если это действительно не срочно, а это значит, что это может быть телефонный звонок, которого я ждал.
Калисто прижимает устройство к уху и слушает.
Я переключаюсь на камеру, расположенную за священником, чтобы увидеть его реакцию.
Слабое выражение. Широкие глаза. Его губы изрыгают ругательство.
Это привлекает внимание Сэла.
Я читаю по губам дона. — Что? — он спрашивает.