Она приятная. Они, должно быть, перестали нагревать её.
Растения в больших горшках, искусно разбросанных по территории, цветут, а цветы привлекают колибри. Перед моим ухом жужжит пчела, прежде чем сесть на календулу. Я закрываю глаза и на мгновение прислушиваюсь ко всем звукам вокруг меня, настраиваясь на внешний мир, чтобы заземлиться.
Когда я готова, я развязываю пояс своего халата и опускаю его к ногам. Думаю, я прыгну. Обычно я не выношу ударов холодной водой о кожу, но сегодня я чувствую себя смелой.
Я собираюсь сделать это, когда волосы у меня на затылке встают дыбом, и меня охватывает уверенность, что кто-то наблюдает за мной.
Я мотаю головой, оглядываясь на кастелло. В окне второго этажа, прямо на лестничной площадке, стоит Джорджио.
Его руки прижаты к обеим сторонам оконной рамы, и его серьезный взгляд прикован ко мне.
По моему позвоночнику пробегает дрожь. Я бы сделала все, чтобы узнать, о чем он сейчас думает.
Я смотрю на себя, замечая твердые очертания сосков. Он наслаждается видом? Я не эксперт, но шпионить за мной, пока я в бикини, определенно похоже на пересечение границы.
Когда я снова смотрю на него, он меняет свою позу, и очевидно, что он знает, что я его заметила. И все же он не отводит взгляд.
Это все, что он когда-либо будет готов дать мне? Горячие взгляды издалека?
Я отворачиваюсь от него и качаю головой. Черт бы побрал его и его границы. Нечестно то, что он делает, как он морочит мне голову.
Я думаю, пришло время дать ему попробовать его собственное лекарство.
Нервная дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда я тянусь вокруг спины к узлу бикини. Мои глаза прикованы к поверхности бассейна, но я остро ощущаю взгляд Джорджио на своей коже.
Мои пальцы спутываются с ремешком, и я осторожно тяну за конец, чувствуя, как он распутывается.
Ремешки падают. Я снимаю бикини через голову и опускаю его на землю.
Я здесь одна, но воздух становится таким горячим и плотным, как в комнате, полной людей. Мои большие пальцы цепляются за бока плавок от бикини, и я игнорирую учащенное сердцебиение и медленно тяну их вниз по ногам, пока они не скапливаются у моих ног.
Мне хочется еще раз оглянуться на Джорджио, любопытствуя о его реакции, но в последний момент я струсила. Мой подбородок парит над моим плечом. Как бы я ни старался быть смелой, я не могу сдвинуться ни на дюйм.
Глубоко вздохнув, я поворачиваюсь к воде и делаю два шага, пока пальцы ног не перегибаются через край. Мой пульс гремит в ушах. Я сжимаю кулаки и прыгаю.
Не то чтобы бикини обеспечивало тонну дополнительного покрытия, так что это должно быть ментальное, но, Боже, вода холоднее, чем я ожидала. Я держу голову под водой, пока плыву к другому концу бассейна. Чтобы плыть обратно, мне нужно развернуться.
Я тяжело дышу, собираясь с духом, чтобы наконец сделать это.
Но когда мой взгляд останавливается на большом окне, мощный силуэт Джорджио исчезает.
Там никого нет.
Он ушел?
Разочарование и смущение проходят сквозь меня. Я действительно думала, что сделала что-то с ним?
Я смотрю сквозь воду на искаженную форму моего тела и внезапно чувствую себя исключительно уродливой. Я не тщеславна. Я никогда не тратила много времени на размышления о своей внешности или форме своего тела, но я всегда считала, что это приемлемо. Мой брат всю жизнь называл меня милой, что, я думаю, мало что значит. Он мой брат. Он был бы мудаком, если бы сказал иначе.
Я спускаюсь по закоулкам воспоминаний, пытаясь откопать любые доказательства того, что я не совсем уродливая. Парни и раньше со мной флиртовали, хотя и не часто. Я всегда предполагала, что люди держатся от меня подальше, потому что Дем может быть очень пугающим, когда хочет, но что, если это совсем не так? А если проблема во мне?
Боже, я чувствую себя глупо.
Я подплываю к краю бассейна и выбираюсь так быстро, как только могу, моя уверенность разбита на куски. Если Джорджио что-то скажет об этом, думаю, я расплачусь. Я не могу достаточно быстро надеть этот проклятый халат и даже не пытаюсь снова натянуть бикини. Он капает мне на руку, оставляя мокрый след на земле, когда я спешу внутрь.
Что мне нужно, так это душ и еще один ужин в моей комнате. Ни в коем случае я не буду сидеть со всеми сегодня вечером.
Я лечу наверх, преодолевая две ступеньки за раз. К счастью, меня никто не видит. Не знаю, как объяснить Аллегре, почему я выгляжу так, будто даже не удосужилась вытереться полотенцем. Я проскальзываю в спальню и закрываю за собой дверь.
Мой взгляд падает на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть, как по моей икре скатывается капля воды.
Внезапно мне хочется плакать.
Одно дело иметь смелость добиваться того, чего я хочу, и совсем другое — принимать унижение за унижением в процессе. Сколько еще я могу взять?
Нет, я не собираюсь плакать из-за него. Я шмыгаю носом и поднимаю подбородок, сдерживая слезы. Так что, если он просто ушел? Если он думает, что я некрасивая? Это мнение одного человека, и я…
Ладонь закрывает мой рот.
Мои глаза широко распахиваются. — Угу!
Прежде чем я могу вспомнить, что я должна делать в этой ситуации из моих уроков, мягкие губы прижимаются к моему уху. — Я предупреждал тебя, Мартина.
Джорджо. Мое тело обмякает от облегчения.
Но это чувство недолговечно, потому что следующее, что я слышу, это щелканье двери и замок, вставший на место.
ГЛАВА 21
МАРТИНА
Он убирает свою ладонь от моего рта, но держит другую на моей талии.
Волнение перетекает в остаточный страх. — Почему ты запер дверь?
— Потому что, если кто-то узнает о том, что я собираюсь сделать с тобой, он не выйдет живым.
Мое сердце находится в свободном падении в моей груди. — Что…
— Я преподам тебе урок, — рычит он мне в ухо. — Ты думала, что тебе сойдет с рук эта сцена у бассейна без какого-либо наказания? Кто угодно мог тебя увидеть.
От злого собственничества, проскальзывающего в его тоне, волосы у меня на затылке встают дыбом. — Рядом никого не было. — Я сглатываю. — Никого, кроме тебя.
Он хватает меня за плечи, разворачивает и прижимает спиной к двери. Я впервые вижу его лицо с тех пор, как он схватил меня, и от него по моим венам течет странный коктейль из огня и льда. Его глаза остекленели от жара, гнева и чего-то, что выглядит совершенно неконтролируемым.
Я задыхаюсь, когда он убирает одну руку с моего плеча и обхватывает ею мою шею. Это не больно, но предупреждение ясно. Он наклоняется достаточно близко, чтобы его дыхание касалось моей кожи. — Ты верующая?
Что?
Он не дает мне времени растеряться, когда крепче сжимает мою шею.
— Агностик, — выдавливаю я.
— Возможно, ты захочешь начать верить в Бога, чтобы ты могла молиться, чтобы тебя никто не видел. Я бы не хотел, чтобы Томмазо или Поло потеряли глаз.
Мой рот приоткрывается от шока, когда ситуация наконец доходит до меня.
Он в ярости.
На этот раз я не просто перешагнула границу. Я перепрыгнула через нее.
Он отпускает мою шею, но не отходит ни на дюйм. Я делаю глубокий вдох, мои твердые соски касаются его груди. Он смотрит вниз.
Я серьёзнобоюсь.
— Что ты собираешься сделать со мной? — шепчу я.
— Именно то, что я сказал тебе, я сделаю. — Его голос скользит по этому ноющему месту между моими ногами. Когда его большие руки обвивают мою талию, мне кажется, что он касается голой кожи. Тонкий халат мешает обмену энергией между нашими телами.
Прежде чем я успеваю осознать, что происходит, он перебрасывает меня через плечо и поддерживает меня рукой за бедро.
— Джорджио! — Я визжу. Под халатом я совершенно голая, и если он поднимет руку хотя бы на несколько дюймов, то коснется моей голой задницы. Если он посмотрит, то, вероятно, увидит… Я сглатываю. Не думаю, что он понял, что на мне ничего нет.