Он садится напротив меня и почесывает подбородок, похоже, обдумывая сказанное. — Склони колено, иначе… Я не хотел втягивать наемников во внутренние дела клана, но у меня и без них нет достаточной огневой мощи, чтобы обойтись без такой угрозы.
— Тебе не нужно угрожать их жизни, только их деньгам.
Его глаза вспыхивают интригой. — Что ты предлагаешь?
То, чего я себе обещал никогда не делать.
Я могу раскрыть ему все тайники, которые я устроил для семей.
Если я это сделаю, моей репутации конец.
Никто никогда больше не будет мне доверять, но… Черт. Оно того стоит. Если я готов отдать Мартину ради этого, то чем еще можно пожертвовать?
— Большинство семей хранят значительную часть своих личных денег и ценностей в охраняемых хранилищах, которые я спроектировал. Я знаю, где они расположены, и встроил "черные ходы" в системы безопасности.
По выражению лица де Росси можно понять, что он понимает, к чему это приведет. — Значит, у тебя есть доступ к богатствам клана, — пробормотал де Росси.
— Не ко всем, но ко многим. Скажи слово, и я смогу все это заблокировать. Возникнет паника, и этого будет достаточно, чтобы переломить ход событий в твою пользу.
Он откинулся на спинку стула. — И все, что ты хочешь в обмен на это…
— Быть тем, кто убьет Сэла.
Он взбалтывает виски в своем стакане, затем поднимает голову и смотрит мне в глаза.
— Договорились.
ГЛАВА 32
МАРТИНА
Из кухни выходит Валетина с двумя чашками чая, от которых идет пар, и протягивает мне одну. — Ты бледная, Мартина. Ты уверена, что не хочешь прилечь? Возможно, подействует обезболивающее.
Я прикусила язык. Нет, я не хочу лежать. Я даже не хотела принимать обезболивающие, но моя невестка настояла на том, чтобы я их приняла, увидев, как я вздрогнула, когда она дотронулась до моего запястья. Поло оставил несколько синяков, но ничего такого, что не исчезнет через несколько дней.
Что мне действительно хочется сделать, так это ворваться в кабинет брата и потребовать от Джорджио объяснений.
Да, я ожидала, что он будет вести себя по-другому, когда приехал, но я не была готова к этой идеальной маске безразличия. Вчера вечером Джорджио провел не менее двух часов с ртом между моих ног, а десять минут назад он смотрел на меня так, словно не знал меня.
Неужели все так и будет, пока он здесь?
Я чуть не умерла, но, очевидно, его забота простирается так далеко. Если бы роли поменялись местами, я бы не заботилась ни о чем, кроме того, чтобы быть рядом с ним. Но, похоже, его гораздо больше волнует мнение моего брата, чем поддержка, в которой я нуждаюсь.
Может быть, дело в обезболивающих препаратах или в том, что за последние несколько часов в моем организме накопилось слишком много адреналина, но от этой мысли у меня в животе вспыхивает ярость.
— Я в порядке, — говорю я, крепко сжимая чай в ладонях, хотя чашка слишком горячая. — Я скоро усну.
Валентина убирает прядь волос с моего лица, ее взгляд мягкий, но обеспокоенный.
— Теперь, когда Джорджио разговаривает с Дамиано, не хочешь рассказать мне, что произошло на самом деле? Ты была скудна на подробности.
Да, потому что я старалась быть верной Джорджио. Я не уверена, что мой брат знает много об истории семьи Джорджио, и не хотела быть той, кто разглашает его секреты.
Теперь эта преданность оставляет во рту кислый привкус.
Взгляд Валентины опускается на несколько дюймов ниже, и я замечаю кулон, который Джорджио подарил мне, — тот, что все еще висит у меня на шее. Мой гнев сменяется колючим чувством сомнения.
Он не хотел, чтобы Дамиано узнал об этом, но почему? Что, по его мнению, сделает мой брат? Будет угрожать убить его за то, что он совратил его сестру? Это же абсурд. Если я скажу Дамиано, что Джорджио мне нравится и я хочу продолжать с ним встречаться, он меня не остановит. Я в этом уверена.
А что, если это просто удобная отговорка? Что если Джорджио никогда не видел во мне ничего, кроме временной интрижки, и именно такой конец он себе представлял?
Действительно ли наша связь была такой односторонней?
— Мартина?
Я смотрю на Валентину, встречая ее ожидающий взгляд. — Прости. Что?
— Ты собираешься рассказать мне, что произошло?
Я открываю рот, но не могу вымолвить ни слова. Я знаю, что не обязана хранить Джорджио верность после того, как он только что полностью отшил меня, но что-то в том, чтобы выкладывать свои дела, кажется неправильным.
— Я устала, — говорю я в качестве оправдания. — Дамиано может рассказать тебе о деталях, когда они там закончат.
Она вздыхает и откидывается на спинку дивана, делая глоток чая. Ее глаза перебегают на часы, а затем возвращаются ко мне. — Кто знает, когда это может произойти. Уже почти десять. Хорошо, что мы поели до прихода Джорджио.
Мои плечи расслабляются. Я знаю, что Валентина, должно быть, умирает от любопытства, поэтому я благодарна ей за то, что она не стала давить на меня еще сильнее. — Как ты думаешь, он останется здесь?
Она сморщила нос. — Если только в мешке для трупов, я не думаю, что он уйдет.
— Что?
Ее глаза вспыхивают от удовольствия. — Это шутка. Поверь мне, если бы они собирались убить друг друга, они бы уже сделали это.
— Я сказала Дамиано, что в том, что произошло с Поло, Джорджио не виноват.
— И я уверена, что твои слова будут иметь значение, но в конце концов, единственный, кто может вынести такое решение, — это твой брат, — сказала она, ее тон стал мягким. — Не волнуйся, Мартина. Все образуется.
Я смотрю вниз на свой чай. — Это всегда буду я, не так ли? Я — самое слабое звено в империи Де Росси. Наступит ли когда-нибудь день, когда кто-нибудь не попытается схватить или убить меня?
Вейл поджимает губы, как будто знает, что ответ меня не обрадует.
Я усмехаюсь. — Мне нужно что-то покрепче этого.
Взяв из моих рук почти допитый чай, она встает и направляется к бару в углу комнаты. Через несколько минут она возвращается с двумя бокалами красного вина. — Послушай, Мартина, я слишком тебя уважаю, чтобы обращаться с тобой как с ребнком.
От ее грубого тона я вздрогнула от неожиданности.
Валентина протягивает мне один бокал, а второй оставляет себе. — Да, ты была мишенью, и я буду лгуньей, если скажу, что это изменится, когда твой брат станет доном Казалези, но ты не самое слабое звено. Отнюдь. Я выросла в этом мире и знаю, наблюдая за тем, как мой собственный отец управляет своей империей, что сила дона заключается в людях, которым он может безоговорочно доверять. Круг Дамиано невелик, и ему придется расширять его, если он хочет, чтобы его правление длилось долго. Ты — важная часть этого круга, и хотя Дамиано по-прежнему относится к тебе как к своей младшей сестре, я знаю, что он начинает понимать, что вы уже не ребенок. Ты умная, стойкая и храбрая.
Когда я свела брови, она покачала головой.
— Даже не пытайся спорить. Посмотри вокруг, Мартина. — Она наклоняет голову в сторону. — Ты в этой комнате, потому что тебе удалось отбиться от человека, который напал на тебя. Этот факт не останется незамеченным для твоего брата.
В хаосе дня я не успела обдумать произошедшее.
Она права. Я постояла за себя, не так ли? Да, я была напугана, но это не помешало мне сделать что-то в этот раз. Уроки, которые преподал мне Джорджио, принесли свои плоды.
— Как сестра дона, ты будешь иметь большое влияние, — продолжает она. — Люди будут стремиться попасть к тебе в услужение. Если ты хочешь стать ключевым активом в организации, то это твое право, но чтобы начать этот путь, тебе нужно перестать считать себя слабым звеном.
Я пожевала губу. Этого ли я хочу для себя? Долгое время я думала, что хочу сбежать из этого мира.
То, что предлагает Валентина, означает обратное.
Я хотела уйти, не так ли? Уехать куда-нибудь подальше и броситься готовить? Хочу ли я этого до сих пор?