Улыбка на ее лице тут же тает. — Правда?
— Все, что угодно, лишь бы ты была счастлива. — Я поднимаю коробку с часами. — Надеть?
Между ее бровями появляется выемка. Она достает часы из коробки и расстегивает застежку. Я протягиваю ей свое запястье, и она надевает их.
— Ты не сердишься? — Она даже не может сдержать разочарование в голосе.
Я крепче сжимаю руку на ее талии.
— А с чего бы мне злиться? Выглядит отлично, — бормочу я, глядя на часы. Мы так близко, что ее нос практически касается моей челюсти. Ее грудь прижимается к моей груди, и когда я смотрю на ее рубашку, мне приходится подавлять стон. Боже, как же мне не терпится трахнуть ее.
— Пусть кто-нибудь отнесет сумки в нашу спальню, — приказываю я Сабине.
Клео делает слабую попытку отстраниться от меня, но я не позволяю ей этого сделать. Я крепко держу ее в своих объятиях, пока не появляются служанки и не начинают уносить сумки.
— Такой прекрасный подарок заслуживает искренней благодарности, тебе не кажется? — спрашиваю я, когда мы остаемся одни.
Ее глаза расширяются. — Подожди...
Я прижимаюсь губами к ее губам и проникаю языком внутрь ее рта.
Ее сладкий вкус захлестывает мои чувства. Я запускаю пальцы в ее медные волосы и сжимаю кулак, чтобы она не смогла от меня сбежать.
Не то чтобы она пыталась. Не знаю, потому ли, что я застал ее врасплох, или потому, что ее тело знает, чего она хочет, гораздо лучше, чем ее разум, но она прижимается ко мне так же, как в церкви, и позволяет мне разграбить ее рот.
Ее тепло просачивается сквозь ткань моего костюма и воспламеняет меня. Ей так хорошо в моих объятиях. Перед глазами мелькают образы ее безупречного тела, и мой член подрагивает. Я прижимаю его к ее бедру, чтобы она точно знала, что делает со мной.
Когда горничная снова появляется, я разрываю поцелуй и прижимаюсь губами к ее уху. — Твой рот - лучшее, что я когда-либо пробовал. Но, думаю, вкус твоей сладкой киски понравится мне еще больше.
Она задыхается, а затем высвобождается из моих объятий.
— Продолжай мечтать, — заикается она, ее грудь вздымается и опускается от тяжелых вдохов. Она подхватывает несколько оставшихся пакетов и практически бежит наверх. Так хочется убежать от меня. Но я не намерен ее отпускать.
— Оставь пока остальное, — говорю я служанке.
Я крадусь за Клео, вхожу в спальню и захлопываю за собой дверь.
Она оборачивается.
— Что ты делаешь? — требует она, уже не в лучшем настроении. Ее кожа все еще раскраснелась после нашего поцелуя.
Я снимаю куртку и бросаю ее на стул. Она замечает пистолеты, пристегнутые к моей груди, и ее глаза расширяются.
Я двигаюсь к пуфику, он же ее гнездышко, и опускаюсь в кресло рядом с ним.
— Ты потратила мои деньги, — говорю я низким голосом.
По ее щекам пробегает красная полоса. Она продолжает смотреть на мое оружие, словно боится, что я выстрелю в нее. — Значит, ты злишься. Ты сдерживалась, потому что у нас была аудитория?
Я качаю головой.
— Эта черная карта - твоя. Используй ее по своему усмотрению. Ты моя жена, и ты никогда ни в чем не будешь испытывать недостатка.
Красный цвет стал еще глубже, и она сглотнула.
Я раздвигаю ноги. — Но ты покажешь мне, за что я заплатил.
Она ни за что не купила скромные платья, чтобы поразить меня своей скромностью. Она хочет поиграть в игры? Посмотрим, насколько хорошо у нее это получится, когда я переверну стол.
— Сейчас, Клео, — рычу я, когда она не двигается с места.
Она бросает на меня взгляд, но хватает несколько пакетов и исчезает в ванной. Когда она выходит через несколько минут, я впиваюсь кончиками пальцев в подлокотники.
Черт.
Она одета в черное платье с длинными рукавами, которое закрывает большую часть ее тела, но при этом облегает его, подчеркивая каждый изгиб. Ее волосы каскадом ниспадают на плечи, дикие медные локоны почти достигают узкой талии.
Я никогда не видел такой красивой женщины. Каждая капля крови в моем теле устремляется вниз.
Я наклоняюсь вперед. — Повернись.
Она делает это, медленно показывая мне свое тело со всех сторон.
Я провожу большим пальцем по нижней губе. — Ты купила и то, что на тебе надето?
Она отрывисто кивает.
Мои пальцы дергаются. —Тогда я хочу это увидеть.
Между нами нарастает напряжение. Я бросаю ей вызов своим взглядом и жду, хватит ли у нее смелости раздеться передо мной.
Опять.
Две ночи назад она сделала это без колебаний, но теперь она не выглядит такой уверенной. Она переносит вес с одной ноги на другую и выдыхает.
Я вскидываю бровь. Нет?
Ее взгляд сужается. Она тянется за спиной, и по комнате разносится тихий щелкающий звук расстегиваемой молнии.
Она двигается медленно. Осторожно. Как будто хочет дать понять, что не спешит подчиниться моему приказу. Она набрасывает платье на одно плечо, потом на другое. Вытаскивает одну руку из рукава, потом другую.
Мне приходится сдержать стон, когда я вижу, что на ней надето под платьем.
Ее бюстгальтер - это клочок прозрачного кружева. Ее маленькие твердые соски выступают сквозь тонкую ткань, и у меня пересыхает во рту от этого зрелища. Она вытягивает бедра из платья, позволяет ему упасть к ногам и делает два осторожных шага. Ее руки опускаются на бедра. Выражение ее лица - чистое неповиновение.
Да чтоб меня.
Я провожу ладонью по челюсти и впиваюсь в ее тело, дюйм за дюймом.
Ее глаза сверкают чем-то опасным. Она скользит ладонями по бокам и загибает пальцы на края кружевных трусиков, а затем аккуратно поднимает их выше на бедрах. — Тебе нравится?
Я знаю, что она делает с этим хриплым голосом и этими глазами в спальне.
Мучает меня.
И все равно я попадаю в ее ловушку.
— Иди сюда.
Мой голос хриплый.
Она делает несколько неуверенных шагов ко мне, не торопясь, черт возьми. Я раздвигаю ноги пошире и наклоняю подбородок вниз, давая ей знак встать прямо здесь. Ее голые бедра касаются ткани моих брюк.
Мне так чертовски жарко, что я вспотел через рубашку.
— Ближе.
Ее колени упираются в край сиденья между моими ногами. Я не уверен, что дышу, но и она тоже.
Я поднимаю руку и отщипываю маленький бантик на передней части ее трусиков. Затем я откидываю голову назад и встречаюсь с ней взглядом. — Ты хочешь знать, нравится ли мне это?
— Угу.
— Узнай сам.
Ее взгляд падает на мои колени, и когда она видит очертания моего твердого члена, она замирает. Ее пальцы подрагивают.
Я откидываюсь назад, раздвигая ноги, чтобы дать ей лучший доступ. Посмотрим, как далеко она зайдет в этой игре.
Ее желание доказать, что она не трусиха, побеждает ее нервы. Она наклоняется, открывая мне вид на свои сиськи, и берет в руки мой эректор.
Я тяжело вздыхаю. Не разрывая зрительного контакта, она делает два медленных толчка, и в моем мозгу что-то замыкается. Я вцепляюсь в подлокотники, костяшки пальцев побелели от усилий. Дышать невозможно.