Я колеблюсь. Это похоже на короля Де Росси, который держит двор в своем замке.
Я полагаю, что это именно.
Когда я проскальзываю в кабинку и сажусь на край, эти глаза возвращаются ко мне. От него исходит смертельный заряд. Он пытается скрыть это под четкими линиями своего костюма и своей невозмутимой манерой поведения, но его глаза выдают его. Они кажутся старше, чем все остальное в нем, на его лице без морщин видны гусиные лапки. Что видели эти глаза?
Я делаю глубокий вдох и тут же сожалею об этом. Одеколон этого мужчины создан для того, чтобы вы захотели кутаться в него.
— Я могу вам помочь?
Его могучий тенор скользит по моей коже, как шелковый халат. Я слышу очень мягкий акцент.
— Привет, я Але.
— Але…?
— Ромеро.
— Что ты здесь делаешь, Ромеро? — Он берет с подноса перед собой запасной стакан, выплескивает в него что-то, похожее на виски, и пододвигает стакан ко мне.
Я беру его и прижимаю к груди. — Мне нужно было поговорить с тобой.
Он делает глоток своего карамельного напитка. Его взгляд скользит вниз, к моему стеклу, а затем мимо него к откровенному разрезу моего платья. Его взгляд беззастенчиво задерживается. — Тогда говори.
Мои руки чешутся поправить одежду, но я заставляю себя не делать этого и изо всех сил пытаюсь что-то сказать. — Де Росси — итальянское имя, не так ли?
Он кивает.
— Я тоже итальянка. Итало-канадка, — уточняю я. — Моя семья давно иммигрировала. Я не возвращалась сюда много лет.
Его брови хмурятся в ответ на мою бессвязность.
Ладно, пора все выложить. Я прочищаю горло. — Я ищу работу. Я надеялась, что смогу убедить тебя нанять меня.
На его лбу появляются морщины. Думаю, мне удалось его удивить. — Ты ищешь работу?
— Правильно. Я готова на все. — Мои щеки горят, когда я понимаю, как это звучало. — Я имею в виду, что займу любую доступную вам позицию.
Его губы дергаются, но ему требуется всего мгновение, чтобы снова стать суровым. — Мы наняли всех наших сотрудников несколько недель назад.
— Ах. Ну, я только что приехала.
Перспектива остаться без крова заставляет ужас затвердевать внизу моего живота. Подумай, черт возьми. Убедите этого человека!
— Это место огромно. Я уверена, что вам всегда может понадобиться дополнительная помощь. Люди постоянно приходят и уходят.
— Что именно ты хочешь здесь делать?
Я глажу ладони на коленях. — Честно говоря, у меня нет каких-то конкретных навыков как таковых.
— Ты не говоришь, — перебивает он, прежде чем сделать еще один глоток виски.
Я делаю вид, что не слышала его. — Но я самая трудолюбивая, которого ты когда-либо встречал.
При этом его серьезное поведение ломается, и он заливается смехом.
Если бы он не смеялся надо мной, я могла бы воспользоваться моментом, чтобы оценить рокочущий звук, но я слишком занята, пытаясь сохранить самообладание.
— Почему это смешно? — я спрашиваю.
Он проводит рукой по губам и пронзает меня небрежным взглядом. — Принцесса, ты не выглядишь так, будто работала и дня в своей жизни. Что ты знаешь о тяжелой работе?
Его слова также могут быть ударом под дых.
Я глотаю жжение в горле от его оскорбления и выдавливаю следующие слова из своего рта. — Это самонадеянно. Ты ничего обо мне не знаешь.
— Нет, но у меня есть глаза и мозг. Я вижу, что тебе нравится хвастаться своими ключевыми активами. — Его взгляд скользит по моей груди. — Ты, кажется, думаешь, что это все, что тебе нужно, чтобы мужчины делали то, что ты говоришь. Может быть, дома это сработало, но, к сожалению для тебя, на Ибице красивых женщин пруд пруди. Если бы я нанял их всех, у меня бы не было ночного клуба. У меня был бы гарем.
Смущение покрывает мою кожу жаром. — Это нечестно.
— Жизнь несправедлива. Если бы я был неправ в том, что только что сказал, ты бы уже усвоила этот урок.
Он отворачивается от меня, показывая, что уходит.
Чужое чувство начинает накапливаться в моей груди.
Нет. Ни за что. Он не может меня так бросить. Я не позволю ему. Я позволяла другим ходить по мне всю свою жизнь, но теперь это заканчивается.
Я даже не знаю, что делаю, когда с громким лязгом ставлю стакан на стол, чтобы привлечь его внимание ко мне. Я никогда не противостояла такому мужчине, никогда не осмеливалась, но, должно быть, мое отчаяние заставило меня встать на место.
— Я знаю, что жизнь несправедлива, — сердито говорю я. — Несправедливо, что такие мужчины, как ты, смотрят свысока на таких женщин, как я, из-за ошибочного первого впечатления. Должно быть, приятно иметь привилегию гадить на людей, пытающихся найти честную работу.