Мое дыхание становится затрудненным. Здесь слишком жарко, слишком шумно, слишком тесно. Мне нужно выбраться отсюда. Сейчас.
Мои ноги несут меня к аварийному выходу, и я проталкиваюсь мимо двери. Небольшая задняя часть тускло освещена и совершенно пуста. Я втягиваю влажный воздух с энтузиазмом тонущего и снова и снова сдираю рубашку с кожи.
Как долго я смогу так функционировать, когда прошлое тянет меня вниз? Мне нужен психотерапевт, но это исключено. Мои секреты уйдут со мной в могилу, а это значит, что мне просто нужно смириться с этим. Это все равно лучше, чем вернуться в Нью-Йорк. По крайней мере, я могу пообещать себе, что никогда больше не причиню вреда другому человеку.
Я делаю глубокие вдохи, чтобы успокоиться, когда аварийная дверь распахивается.
Когда я вижу, кто это, я сжимаюсь. — Пожалуйста, Де Росси. Не сейчас.
Мой босс подходит к тому месту, где я прислоняюсь к стене, его лицо становится еще более брутально красивым из-за его глубокого хмурого взгляда. Он останавливается в нескольких футах от меня и поправляет запонки. — Я хочу убедиться, что при переводе ничего не потерялось. Ты не должна подниматься на эту яхту.
— Эта женщина даже не успела полностью выговорить приглашение из своих уст, — говорю я.
— Я знаю Тобиаса и Эсмеральду. Когда они видят что-то, что им нравится, они не сдаются так легко.
— А почему тебя должно волновать, если я уйду?
Его глаза сузились. — Ты не пойдешь на эту вечеринку.
Ярость взрывается внутри меня. — Боже мой, мне плевать на эту дурацкую вечеринку!
Мой крик оглушает его. Я пользуюсь редкой возможностью, когда его рот закрыт, чтобы все рассказать.
— В чем твоя проблема со мной? Сначала ты проверял меня. Я понимаю. Но я прошла испытание. Ты сам нанял меня! Что еще я должна сделать, чтобы ты оставил меня в покое?
Его ноздри раздуваются, когда он делает шаг ко мне. — Это именно то, что я пытаюсь сделать. Оставить тебя в покое. Вот почему я говорю тебе не идти на то же мероприятие, на которое я пойду сегодня вечером.
Что-то в моей груди сжимается. — Не хочешь, чтобы я увидела, как ты занимаешься сексом? Боишься, что я буду не впечатлена?
— Я не этого боюсь.
Я сердито смотрю на него. — Тогда что?
Разочарование искажает выражение его лица. — Черт возьми, Але. Почему ты не можешь просто делать, как я говорю?
Я отталкиваюсь от стены. — Ты сказал, что вечеринка не для таких, как я. Что это хотя бы значит?
Он смотрит на меня сверху вниз, его грудь вздымается и опускается от учащенного дыхания. — Это значит, что ты сводишь меня с ума.
— Делая что?
— Просто существуя.
— Я не понимаю тебя.
— Может, ты это поймешь.
Он прижимает меня к стене и врезается своими губами в мои.
Как будто кто-то нажал клавишу удаления. Все вокруг меня проясняется, и мое сознание сосредотачивается на ощущении его поцелуя. Грубая щетина на подбородке. Мягкость его рта, когда он высовывает язык, чтобы облизать мою нижнюю губу. Его руки на мне — одна в моих волосах, другая на талии — и это огненные клейма. Когда он притягивает меня ближе, мои твердые соски касаются его мощной груди.
Я издала стон. Он пользуется возможностью, чтобы углубить поцелуй, и я вспоминаю все те времена, когда я задавалась вопросом, какой у него вкус.
Теперь я знаю. Виски и грех.
Когда я провожу ногтями по его спине, он издает звук, которого я никогда раньше не слышала от мужчин. Это наполовину рычание, наполовину стон, и оно доходит до моих пальцев ног.
Он прерывает поцелуй и шипит сквозь зубы.
— В тот момент, когда я увидел тебя, я подумал, что ты самая невыносимо красивая женщина, которую я когда-либо видел, — говорит он мне в губы. — Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что я сойду с ума из-за тебя, если не буду осторожен. Я пытался быть. Я придумал причины, по которым мне следует держаться от тебя подальше, но, похоже, я не могу заставить их придерживаться.
Мой желудок разрывается от бабочек.
— Мне сейчас не нужно отвлекаться, но мой самоконтроль висит на гребаной ниточке, — говорит он, проводя губами по моей щеке. — Если я увижу на тебе чужие руки, я сломаю их. Если ты придешь на вечеринку, единственным человеком, который прикоснется к тебе, буду я.
Такое чувство, будто кто-то капает горячей лавой в мою кровь. Я сгораю.
— Я даже не знаю твоего имени, — бормочу я как идиотка, все еще в шоке от его откровения.
— Дамиано, — говорит он. — Но не смей говорить мне это в ответ. Если я хоть раз услышу свое имя на твоих губах, я знаю, что стану зависимым.