Я пользуюсь ее вздохом, чтобы украсть поцелуй, который, по ее словам, она не подарит. Она достаточно быстро меняет свое мнение по этому поводу. Наши языки переплетаются, и я начинаю входить в нее. Она сжимает меня, словно боится, что я исчезну, и вонзает ногти мне в лопатки. Боже, надеюсь, она оставит следы.
Вода льется на нас дождем, и пар такой густой, что я ее едва вижу. Я сильнее прижимаю ее к стене и одной рукой регулирую температуру. Она стонет, когда температура падает и воздух очищается.
Ее глаза находят мои.
— Я ненавижу тебя, — шепчет она без всякой убежденности.
Удовольствие начинает накапливаться у основания моего позвоночника, когда я снова и снова погружаю свой член в нее.
— Ты связал меня и сказал, что будешь использовать меня, как захочешь, — говорит она.
Я кусаю ее губы. — Ага.
— Ты отшлепал меня.
— Да, я это сделал.
— Накормил меня, как дикое животное.
Улыбка скользит по моим губам. — Мой маленький зверек.
— Оставил меня в покое, пока мне не стало так скучно, что я начала гневно трахать себя фантазиями о тебе.
— Я действительно никогда не выкину это из головы, — бормочу я, меняя угол проникновения.
Ее глаза закатываются.
— Я так тебя ненавижу, — выдыхает она. — Почему ты сделал все это со мной?
— Ты действительно за это меня ненавидишь? — Я провожу рукой между ее бедрами и нахожу ее клитор.
Она издает мучительный звук и моргает, открывая глаза, глядя на меня. — Нет.
Мои движения становятся более неистовыми. Я кусаю место, где соединяются ее шея и плечо. — Тогда почему?
Она сжимает меня так сильно, что я уверен, что вот-вот потеряю сознание. Она чертовски близко, я чувствую это. Я не позволю себе упасть с края, пока она не израсходует всю себя на моем члене.
Ее ноги впиваются мне в бедра сзади, и она вздыхает. — Потому что я все еще хочу тебя, и я ненавижу это. Я так ненавижу это.
У меня такое ощущение, что в груди что-то только что треснула. Но затем я чувствую, как она начинает кончать, и отпускаю контроль. Мое семя выплескивается внутрь нее, и я левитирую.
В этот посторгазмический момент ясности я осознаю очень неудобную вещь.
Я объявил ее своей.
И я никогда не отпущу ее.
ГЛАВА 26
ВАЛЕНТИНА
Я ЗНАЮ, что сделала очень плохой поступок. Я позволила себе запутаться. Дамиано, которого я хочу, это мужчина, которого не существует. Он не тот ловкий бизнесмен, который соблазнил меня своими грязными словами и остроумием.
Я протягиваю руку и выключаю воду. Когда падают последние капли, реальность как будто снова перезапускается.
Мафиози, стоящий передо мной, проводит толстым полотенцем по моей коже. Он делает это осторожно, как будто боится, что я могу разбиться от слишком сильного давления. Он не сомневался в моей хрупкости, когда несколько мгновений назад входил в меня, но, возможно, его собственная реальность также наступает.
Его темные глаза встречаются с моими, и я знаю, что права. Это было прощание. Он собирается отправить меня домой, и он знает, что я никогда ему этого не прощу. Все кончено.
Это горький, болезненный конец того, чему никогда не суждено было стать историей любви.
Я вытираю ступни ног о коврик у душа и иду за ним в спальню. Когда я забираюсь на кровать, он следует за мной. Разве ему не хватило? Я не думаю, что смогу испытать еще один оргазм. Он выжал из меня все удовольствия, и теперь я чувствую себя опустошенной. Мне больше нечего дать.
Когда я ложусь на бок, он обхватывает ладонью мое плечо и переворачивает меня на спину. Он приподнялся на локте и смотрит на меня сверху вниз, нахмурив брови.
Вот. Он собирается сказать мне, что я возвращаюсь в Нью-Йорк.
— Мне жаль.
Я закрыла глаза. Почему я должна смотреть на него, когда он второй раз разбивает мне сердце?
— Я не должен был причинять тебе боль так, как сделал. — Его губы слегка касаются моих запястий. — Каждый раз, когда я вижу эти отметины на тебе, мне хочется броситься со скалы.
В задней части горла появляется боль. Он собирается причинить мне гораздо большую боль, чем это.
Он оставляет мои запястья в покое и проводит грубым большим пальцем по моим губам. Затем он вздыхает. — Что бы ты сделала, если бы я тебя отпустил?
Мне нужно время, чтобы переварить его слова. Когда я это делаю, странное чувство наполняет мою грудь. Это напоминает мне, как я открыла клетку с птицей, которую держала в детстве, и смотрела, как она улетает.
Я моргаю. Он ждет моего ответа, его взгляд прикован к моему лицу.
— Я бы пошла куда-нибудь далеко, — говорю я. — Где нет риска нарваться на мафию.