— Хорошая девочка, — хрипло говорит он. — Покажи мне, что у тебя есть.
Он безжалостен, бьет меня по этому месту снова и снова, а потом вдруг это происходит. Мне кажется, я вижу, как вся моя жизнь проносится передо мной. Я выгибаю спину, выкрикиваю его имя и чувствую, что снова падаю с обрыва.
Он стонет. — Трахни меня. Детка, ты только что брызнула.
Несмотря на ошеломляющую эйфорию, его слова настолько шокируют меня, что я быстро соображаю. — Что?
Я ничего не вижу, но, когда я сажусь и прижимаю руки к простыням, они мокрые.
— Ни за что. — Я абсолютно подавлена.
— Черт, не могу поверить, что не видел этого.
Дамиано тянется ко мне, чтобы включить свет на тумбочке, а затем возвращается туда, где он был.
Я думала, он будет выглядеть встревоженным.
Вместо этого он выглядит так, словно кто-то гордо восхищается своей работой, глядя на испорченные простыни. Он выглядит таким довольным, и это сразу же снимает мое смущение. Затем он поднимает на меня глаза и бросает на меня взгляд. — Мы собираемся сделать это снова с включенным светом.
Я смеюсь и падаю обратно на кровать. — Позже, пожалуйста. Я не думаю, что переживу еще один.
Он там надо мной через несколько секунд. Его рот находит мой, и он целует меня целую вечность. Я отчаянно хочу вернуть услугу, даже если я уверена, что не буду в этом так же искусна, как он был со мной. Когда я прошу его сесть на край кровати, и он понимает мое намерение, его взгляд становится закрытым.
Я отбрасываю свою нервозность и облизываю губы. Я не могу поверить в то, что собираюсь сказать. — Ты сказал мне, что заполнишь каждую мою дырочку своей спермой. До сих пор ты не сделал этого.
По его губам расплывается ленивая ухмылка. — Ты чертовски плохая, Вэл.
Я трусь одной щекой о его твердую длину, затем другой. Его пальцы путаются в моих волосах, но он позволяет мне контролировать свои движения. Я облизываю нижнюю часть его члена и провожу языком вокруг верхней части.
Он стонет. — Обхвати его ртом.
Да, и я заглатываю это настолько далеко, насколько могу, а это не так уж и далеко. Он толстый и длинный, и когда мой рот не достигает больше половины, я обхватываю рукой его основание.
Кажется, ему это нравится. Его дыхание становится тяжелее, чем больше я его глажу, и его хватка на мне крепче.
— Расслабь горло, — говорит он. — Ты можешь заглотить меня дальше, детка.
Он прав. Я сильнее упираюсь ягодицами в пятки, и он наклоняет бедра вперед так, чтобы между его членом и моим ртом образовалась прямая линия. Он толкается мне в горло, глаза слезятся, но каким-то образом мне удается не захлебнуться.
— Ты так хорошо справляешься, — шепчет он. — Черт, Вэл. Ты чертовски идеальна.
В следующий раз, когда он выходит, я вспоминаю, как восхитительно было, когда он сосал мой клитор, поэтому я пробую то же самое на нем. Он издает мучительный стон.
— Я наполню твой хорошенький ротик своей спермой, — выдыхает он. — Это то, чего ты хочешь, не так ли?
Я не могу говорить, но увеличиваю скорость, чтобы показать ему, что именно этого я и хочу, и через мгновение чувствую, как он напрягается еще больше и взрывается на моем языке.
Это первый раз, когда я попробовала мужчину. Вкус не совсем приятный, но, Боже, то, что он потерял контроль, уже само по себе достаточно восхитительно. Я падаю на руки и смотрю, как он пытается собраться. Он еле держит себя. Его локти упираются в колени, и он выглядит таким истощенным, таким разбитым, что это наполняет меня гордостью. Я сделала его таким.
Он подпирает лоб ладонью и смотрит на меня. — Я боюсь того, что ты сделаешь со мной после того, как попрактикуешься.
— Может быть, я свяжу тебя и поступлю с тобой по-своему, — говорю я. — Говорят, что расплата — это сука.
Он смеется и тянет меня к себе на колени. — Думаю, мне понравится такая расплата.
Я утыкаюсь лицом в его шею и улыбаюсь ему в кожу.
Чувство умиротворения омывает меня.
Я хочу, чтобы солнце не вставало.
Хотела бы я забыть обо всем и остаться с ним навсегда.
ГЛАВА 32
ВАЛЕНТИНА
Я просыпаюсь поздно и обнаруживаю, что Дамиано уже ушел. После того, как мы разобрали кровать и сменили простыни посреди ночи, мне потребовалось некоторое время, чтобы снова заснуть, и теперь я сонная.
Я моргаю, глядя на часы, висящие у него на стене. Там написано… половина первого дня.
У Джеммы занятия в десять утра, и, учитывая разницу во времени, я могу говорить с сестрой всего через несколько часов. Внезапно я резко проснулась. Что я ей скажу?