Красив и опасен. Она никогда не думала, что демоны могут быть столь прекрасны.
Пойманная в сеть его жаркого взгляда, она не двигалась, не пыталась вскрикнуть, поскольку рот все еще был зажат. Но вскоре рука снова скользнула на горло. Калли ощущала, как эта рука обжигает ее плоть.
Другая рука сняла с ее запястья бриллиантовый браслет. Когда незнакомец потянулся, чтобы положить украшение в сундучок, его мускулистая рука коснулась ее затвердевших сосков. Калли невольно охнула. Никогда мужчина не дотрагивался до нее подобным образом.
«И никогда не дотронется. Твое время вышло. Ты старая дева, помнишь? И впереди унылая, одинокая жизнь…»
Рен застыл. Он по-прежнему прикасался к ее груди. Медленно опуская руку, он намеренно скользил по ее телу. Белый рукав рубашки слегка зацепился за тонкую сорочку, так придавив батист к соскам, что они заныли.
Калли вскрикнула. В ее голосе были и страх, и шок, и изумление, и… трепещущее пробуждение.
«Никогда, никогда…»
Она снова задрожала, хотя следовало бы стоять спокойно. Он уронил руку, и Калли зажмурилась.
«Он всего лишь забрал свои драгоценности и не хочет ничего дурного».
— Призрак девственницы? Не мой обычный бред, но я не склонен возражать.
Тон был очень тихим, странным, словно ее здесь вообще не было.
— Значит, обольщение. Заставить ее хотеть меня? Невозможно. Еще хуже проклятого пса…
Калли зажмурилась еще крепче. Неужели незнакомец вообразил, что она жаждет обольщения? А что еще может подумать мужчина, найдя в комнате своего дома полуголую девушку в мокрой сорочке?
Ужас снова сковал ее, перехватил горло, в котором застрял крик.
Одна бретелька сорочки стала падать вниз, вниз…
От изумления гостья напряженно вздрогнула.
— Ш-ш-ш-ш, — прошептал он ей в ухо. — Тебе нечего бояться, сладостный дух. Ты слишком прелестен, чтобы закрывать свое тело.
Какая-то часть сознания Калли металась в панике и отчаянии. Другая часть поражалась человеку, который был полон решимости быть мягким с женщиной, оказавшейся в его власти.
Его рука мягко обвила ее плечи, и другая бретелька медленно сползла до локтя. Рывок — и влажная, льнувшая к телу ткань собралась на талии.
Калли поежилась от холода, который весь собрался в ее затвердевших сосках.
Она услышала глубокий вздох Рена.
— Открой глаза.
Девушка поколебалась, но выполнила приказ, отданный все тем же хриплым голосом. Отражение в зеркале было… совершенно непристойным. Оголенные плечи и торс цвета слоновой кости на фоне темной комнаты… Скомканная сорочка, сковавшая руки, придавала Калли еще более бесстыдный вид.
Она посмотрела на себя, в отражение своих глаз, широко раскрытых и потрясенных, поверх большой руки, закрывавшей ее рот.
«Неужели это я?»
— И все же у вас есть что-то, принадлежащее мне, — прошептал незнакомец.
На ней все еще была длинная нить совершенных жемчужин, опустившаяся ниже ложбинки на груди и сияющая неземным светом в золотистом свете свечи.
Она попыталась снять жемчуг, но он поймал ее руки и стиснул в большой ладони. А потом прижал их к ложбинке.
— Можешь сохранить их, если пожелаешь, восхитительный дух!
Слова будто были вырваны из горла. Будто он не привык уговаривать.
— Но за это — маленькая просьба. По-моему, я прошу не слишком много. Мог бы и больше… по одной за каждую жемчужину?
Теплые пальцы погладили нить, слегка касаясь кожи.
— Жемчужин так много… я мог удерживать вас год или больше за такой клад! Не согласитесь ли дарить мне по одной ночи за каждую жемчужину? Исполните желание умирающего. А потом я с радостью отпущу вас. Если только вы принесете тепло в мои холодные вечера и еще более холодные рассветы…
В голосе звучала такая тоска, что страх Калли стал улетучиваться. Она поняла: он не знает, что говорит, находясь в плену своих пропитанных бренди фантазий. Девушка решила объясниться, убедить его, что реальна и к тому же из хорошей семьи и оказалась здесь в поисках убежища от бури.
Но тут его руки сомкнулись на ее грудях. Горячие губы прижались к шее, а ее протестующий возглас затерялся в сладостном вздохе незнакомца, когда тот снова привлек ее к себе.
Внезапно в этот диалог вторглась третья сила, отбросившая Рена и Калли так, что девушка ударилась о туалетный столик. Поскольку ее руки были скованы, она не смогла сохранить равновесие и, пошатнувшись, упала. Жемчужная нить зацепилась за угол мраморной столешницы и разорвалась, наполнив комнату бьющимися об пол радужно переливающимися шариками.