— Я бы предположила, что ты лжешь, поскольку у тебя нет никаких признаков совести, — отвечаю я.
Выражение его лица становится жестким. — Знаешь, с тобой очень трудно разговаривать.
— Тогда напрашивается вопрос, почему ты так упорно пытаешься это сделать.
— Да, — грубо говорит он. — Я все время задаюсь тем же вопросом.
Я втягиваю воздух, борясь с тошнотой. Господи, со мной что-то не так. — Есть какие-нибудь гипотезы?
Рас понижает голос. — Прости, что поцеловал тебя.
Я замечаю, что он не отвечает на мой вопрос. — Извинения не принимаются.
Его плечи напрягаются под моими ладонями.
— Я также сожалею о том, что все это произошло в Нью-Йорке.
— Правда? Прошло почти полгода.
— Лучше поздно, чем никогда, верно?
Я покачала головой.
— Если ты думаешь, что двух твоих полупустых извинений достаточно, чтобы сгладить наши отношения, то, боюсь, ты заблуждаешься.
Из кожи Раса вытекает немного цвета. Его руки крепко сжимают мою талию. — Серьезно, что у тебя за проблема со мной?
— Проблема с тобой? Разве ты не пришел к выводу, что я просто перенаправляю свою злость на других людей на тебя?
Он изучает мое лицо. — Я пересматриваю этот вывод.
Острая колющая боль внутри моего нутра застывает на месте. — Черт.
Мое горло сжимается, и к нему поднимается поток кислоты.
Во взгляде Раса мелькает озабоченность. — Эй, ты в порядке?
Мои пальцы впиваются в его плечи, чтобы поддержать. Теперь я практически вишу на нем. Когда же закончится эта дурацкая песня? Мне нужно оторваться от него и сесть, но я боюсь, что рухну, как только отпущу его.
Он подносит ладонь к моей шее и шипит. — Черт. Ты вся горишь.
— Я в порядке.
Его глаза сужаются. — Черт возьми, ты в порядке. Пойдем.
Я слишком слаба, чтобы спорить. Он подводит меня к ближайшему стулу, протягивает мне стакан воды и садится на него, глаза его странно обеспокоены. — Что с тобой?
Я делаю глоток, морщусь и ставлю стакан на место. — Меня тошнит. Голова кружится.
Он встает и оглядывается по сторонам. — Где Клео?
— Я не знаю. — Танцпол уже полон. Возможно, она где-то там. — Мы сейчас не разговариваем.
Он просовывает руку под мою руку и обхватывает меня за спину. — Я отвезу тебя домой.
Я пытаюсь оттолкнуть его, но безуспешно. — Не смей.
— Тебе нужно прилечь.
— Я не могу просто так пропустить свадьбу сестры. Мама меня убьет.
— Думаю, твоя мама предпочла бы, чтобы тебя не тошнило на глазах у сотни людей.
Он помогает мне подняться, без труда поднимая весь мой вес одной рукой.
Я ожидаю, что кто-нибудь остановит нас. Потребует узнать, куда мы идем. Но все пьют уже несколько часов, и никто не обращает на нас внимания, когда мы выскальзываем из ресторана и направляемся к машине Раса.
Он помогает мне сесть в машину. Я откидываю голову назад на подголовник и сосредотачиваюсь на дыхании. Ладони прижимаются к мягкой коже сиденья. Хорошая машина. Не хотелось бы, чтобы меня в ней стошнило, даже если она принадлежит Расу.
Открывается другая дверь, и Рас садится. Он тянется ко мне, его запах надолго окутывает меня, пока он пристегивает ремень безопасности.
— Ваниль. Шоколад. Жженое дерево, — бормочу я, пытаясь отвлечься от желания броситься в воду.
Он смотрит на меня с глубокой озабоченностью. Он достаточно близко, чтобы я могла пересчитать его дурацкие длинные ресницы. — У тебя галлюцинации?
— Может быть, — прохрипела я. Я не собираюсь признаваться ему в том, что просто регистрировала его запах.
Щелчок.
Он отодвигается, его рука нежно касается моей талии. — Мы всего в десяти минутах езды. Держись, хорошо?
— Угу.
Мои пальцы сжимают ремень безопасности, его узкая сторона впивается в мою ладонь.
Машина начинает двигаться. — Тебе нужна музыка?
Я качаю головой.
— Хочешь поговорить?
— Просто веди машину.
— Хорошо.
Его голос терпелив. Странно, что он говорит со мной вот так, без насмешливой нотки в его тоне.
Эта дорога неровная. Я знаю это потому, что после церемонии в соборе мы вернулись в дом, чтобы переодеться перед поездкой в ресторан. Рас ведет машину аккуратно, но все равно каждые несколько минут машина подпрыгивает, и мне приходится прижимать ладонь ко рту.
— О Боже, — простонала я.
— Я остановлюсь.
— Нет, просто довези меня до дома.
К тому времени, как мы приехали, я уже вспотела, а спина прилипла к кожаному сиденью. Рас подъезжает к гостевому дому, выпрыгивает из машины и появляется рядом со мной.
— Хорошо, я тебя держу, — говорит он, снова обнимая меня. Я жалобно стону и позволяю ему практически на руках занести меня в дом и поднять в спальню, которую мы делим с Клео.
Я направляю его к двери, ведущей в ванную.
— Что тебе нужно? — окликает он меня.
Я шлепаю ладонью по дверному косяку и смотрю на него через плечо. — Ничего. Ты уже достаточно сделал.
Он нахмуривает брови. — Тебе нужен врач.
— Нет. Мне нужно, чтобы ты ушел.
Последнее, что мне сейчас нужно, это чтобы Рас наблюдал за тем, как меня рвет на части.
Он бросает на меня слегка уязвленный взгляд.
— Прощай, Рас.
Я проскальзываю в ванную и запираю дверь.
ГЛАВА 10
РАС
Кровать Джеммы издает тихий стон протеста, когда я сажусь на ее край, как будто пытается сказать мне, что меня здесь быть не должно.
Очень жаль. Я не уйду. Велика вероятность, что она потеряет сознание по дороге из ванной в постель. Джемма может ненавидеть меня сколько угодно, но пока она находится на нашей территории, ее благополучие - моя ответственность.
Я должна был раньше понять, что у нее жар. Может быть, именно поэтому она не дала мне ни единой чертовой передышки, пока я пытался извиниться.
Желание.
Вот в чем дело. Тот поцелуй на кухне был из ряда вон выходящим. Не каждый день я признаю себя мудаком, но тут уж ничего не поделаешь. Я не должен был этого делать.
Она права. Если бы нас кто-нибудь увидел, это имело бы серьезные последствия. Дем был бы поставлен в очень неудобное положение, а наши теплые отношения с Гарцоло оказались бы под угрозой.
Мне следовало бы знать, что лучше.
Но в те минуты, проведенные на кухне, я забыл о себе.
То, что я слушал, как она оправдывает свой брак перед Вэл, вызвало во мне что-то темное.
Одно только воспоминание об этом вызывает у меня ощущение ползания по коже. В том, как она говорила о своих родителях, было что-то неправильное.
Неужели она до сих пор верит в их бредни, даже после того, что они сделали с Вэл?
Меня от этого тошнит.
Я считала Джемму умной. Мнительной. Смелой.
Но когда я слушал этот разговор, все это не укладывалось в голове. Она была твердолобой и так настаивала на своей роли в театре Гарцоло, что я не мог отделаться от ощущения, что я неправильно ее понял.
Она как будто носит все эти маски и меняет их в зависимости от того, кто ее окружает.
Я хочу узнать, кто она под всеми этими масками.
Но принуждать ее к поцелую было неправильно.
Моя грудь сжимается при воспоминании о том, как отвратительно она выглядела после этого. Что, черт возьми, со мной не так? Я никогда раньше не делал этого с женщинами. Даже не думал об этом, пока не встретил Джемму, которая, как я начинаю понимать, обладает какой-то уникальной способностью проникать мне под кожу.
В дверь доносится звук ее сильного рвотного позыва.
Черт. Это звучит ужасно.
Я встаю и спускаюсь вниз, чтобы взять на кухне аптечку. Если таблетки не помогут, я вызову ей врача. Я не хочу рисковать. Я знаю, что забота о ней сейчас не оправдает меня в ее глазах, но я не позволю ей страдать без необходимости.