А я чертовски ненавижу отдых.
Я подхожу к Сандро и бросаю взгляд на темный задний двор. Через сломанный забор я вижу, что у Блейк горит свет на заднем крыльце. Она снаружи? Остывает после нашей стычки? То, что она меня пожурила, не должно было меня возбуждать, но возбудило.
По крайней мере, это было что-то новое.
Сандро убирает руку с занавески и идет на кухню. Он видит на столе список Блейк и берет его в руки. — Что это?
— Список ремонтных работ, о которых я обещал позаботиться соседской девчонке.
Я действительно собираюсь чинить все то, что она перечислила?
Эх. Почему бы и нет?
— Да ну? — Он бросает на меня усталый взгляд. — Как щедро. Дай угадаю, она симпатичная? Не замужем?
Да, возможно, но я говорю: — Она не твое собачье дело.
Я забираю у него список и прячу его в задний карман.
— Вообще-то, может быть. — Сандро почесывает бровь. — Слушай, мне бы не хотелось указывать тебе, как жить дальше.
— Тогда не надо.
— Я бы не стал, если бы не думал, что твое поведение может повлиять на наш бизнес. Ну, знаешь, тот, над которым мы трудились, чтобы развернуть его в рекордные сроки? Тот, который наконец-то набирает обороты?
— Тяга. Разве это не название одной из бизнес-книг, которую я видел, как ты читал на прошлой неделе? Выучил новое слово, парень?
Он хмурится.
Черт. Я веду себя как мудак.
Сандро много работает. Действительно чертовски много. Я уже сбился со счета, сколько книг по бизнесу и строительству он проглотил с тех пор, как мы приехали сюда, и это помимо двенадцатичасовых рабочих дней.
За последние несколько месяцев он заслужил мое уважение, в этом нет сомнений. Тот факт, что я — единственная причина, по которой он здесь, беспокоит меня больше, чем его. Я чувствую себя в долгу перед ним, поэтому и подавляю свое раздражение. — Прости. Ладно. О чем мы говорим?
Он скрещивает руки на груди. — О количестве трупов. Ты знаешь, что Эбигейл замужем?
О, это.
— Теперь знаю. Я не знал, когда… — Я потираю затылок.
Сандро кладет руки на бедра. — Когда ты трахал ее?
То, что произошло с Эбигейл, было небрежно, я не против признать это. В тот вечер я пил в «Frostbite», баре неподалеку отсюда. Она присела на табурет рядом со мной, я предложил купить ей выпить, и в следующий момент мы оказались в туалете, а мой член был в ней.
— До той ночи я не знал ее имени, не говоря уже о том, что она была замужем.
— Ну, это не имеет значения, не так ли? Ее муж, похоже, узнал об этом, как и большая часть города. Это маленькое местечко. Люди говорят. И твоя личная репутация связана с репутацией нашего бизнеса, нравится тебе это или нет.
В моей груди зашевелилась нотка беспокойства. — Ты думаешь, что эта история с Эбигейл повлияет на нас?
— Я думаю, мы начнем терять контракты, потому что большинство умных мужчин не захотят, чтобы такой парень, как ты, крутился вокруг их жен.
— Я бы не стал этого делать, если бы знал. У меня нет привычки добиваться чужих женщин.
— Не думаю, что кому-то интересно слушать, как ты объясняешь свой тонкий этический кодекс, — фыркнул Сандро. — Просто успокойся на время, хорошо? Сосредоточься на работе.
Я вспыхиваю. — С каких пор ты стал моим боссом?
Сандро бросает на меня взгляд «не делай этого дерьма».
— Мы партнеры. А партнеры присматривают друг за другом. — Он тяжело вздохнул. — Слушай, ты в порядке? — Он делает неопределенный жест в сторону гостиной. — Это что, крик о помощи?
Я провожу костяшкой пальца по носу. — Я в порядке.
Слово «в порядке» на вкус отчетливо напоминает ложь.
В последние несколько недель сны стали просто ужасными. Я всегда нахожусь в клетке в центре холодной, темной комнаты, руки связаны, а лодыжки скованы. За пределами комнаты происходят какие-то события, перестрелка и потасовки, но я изолирован от них. Я бесполезен. Беспомощен.
Иногда сны становятся абсурдными. Я лев без когтей. Я орел без глаз. Я змея без языка.
Символизм не теряет своей актуальности.
Во сне мой отчим ходит по клетке, изучая и оценивая. Он молчит, но я могу догадаться, о чем он думает.
Ты не создан для этого. Такие, как ты, могут быть счастливы только в одном деле.
Сандро вздыхает. — Я не знаю, парень. Ты не такой, как раньше.
— Конечно, я другой. Я должен быть таким, не так ли? Я же теперь чертов гражданский.
Прямо как мой бесполезный, кусок дерьма, отец.
— Я не это имел в виду.
— Тогда что ты имеешь в виду?