Лишь оставив ее совершенно голой, Дэррек отстранился. Майя пыталась схватить грудью больше воздуха.
Мужчина чуть отошел, посмотрел оценивающе, как на товар, который собирался купить. Ее пробрала дрожь, не имеющая ничего общего с желанием. Сердце грозило вылететь из груди.
- Ну что ж, неплохо. Ложись, - еще ни разу он не приказывал ей так, унижая.
Под страхом смерти она не исполнила бы его приказ. Собрав всю волю в кулак, Майя отрицательно помотала головой. Растерянная, униженная, не понимающая еще толком чего боится, Майя не собиралась исполнять его приказ.
- Не дури, - он предупреждал, кулаки сильно сжались когда он подумал, что Витору она вряд ли бы отказала, а ему может. Хотя ей это не удастся. Что читалось в ее глазах? Страх, и он им упивался, пусть боится, так и надо. Когда она во второй раз отрицательно помотала головой, сделал все сам. Подхватил на руки, сейчас, она весила еще меньше, поборов слабое сопротивление бросил на кровать...
Стукнувшись лодыжкой о столбец кровати, Майя схватившись за ушибленное место, зашипела. Вот только надвигающийся на нее мучитель заставил быстро забыть о боли. Надеясь хоть как-то отгородиться, Майя прижала к груди простынь. Теперь, она бросала взгляды на дверь в его комнату, как на свое спасение, но проследив за ее взглядом, мужчина хищно усмехнулся.
- Там тоже закрыто, и это - он кивнул на простынь, - меня не остановит, - из чувства противоречия, Майя лишь сильнее сжала простынь.
В чем причина такого его поведения, почему он пытается ее испугать - она не имела ни малейшего понятия, но хотела верить, что это какая-то глупая шутка. Просто глупая шутка, что еще секунда, и он расплывается в улыбке, притянет к себе и поцелует уже нежно, заглушая ноющую в лодыжке боль. Вот только в глазах - нет и намек на подобное раскаянье.
Когда кровать прогнулась под его весом, Майю уже била дрожь страха...
- Покажи как ты соскучилась... - он навис над ней не оставляя пути для отступления. Простыня как и пеньюар до этого, оказалась выдрана из ее рук, не оставляя даже малейшей преграды между ней и опасностью.
Трясущуюся руку, Майя запустила в мягкие волосы на затылке, она не знала, чем заслужила такое поведение, не знала, за что он ей мстит, но ей почему-то показалось, что только своей нежностью она сможет погасить это горящий в глазах огонь, который выжигает не только его, но и ее. Она медленно приблизилась губами к его лицу, закрыв глаза, чтобы не видеть его страшного взгляда, поцеловала, губы были плотно сомкнуты, он не собирался облегчить ей задачу, снова заставить сойти с ума от ее таких наивных с виду ласк, когда она скользнула языком по губам, его терпение лопнуло.
Эта ее притворная нежность заставила его рассвирепеть еще больше. Лживая, актриса, готовая на все.
- Нет, так дело не пойдет, - перехватив девичьи руки за запястья, он завел их за голову, оставляя совсем беззащитной. Он пришел к ней не для того, чтобы играться в игры по ее правилам, а чтобы просто воспользоваться тем, что так любезно ему предоставил Винсент.
Обездвижив ее, желая унизить еще сильнее, Дэррек начал свои грубые ласки, которые и лаской то не назовешь, он просто напросто лапал Майю, больно стискивал кожу, не считаясь с ее желанием или нежеланием. От каждого прикосновения, завтра должны были появиться синяки, единственное, что ей оставалось, извиваться, пытаясь ускользнуть от заставляющих кожу гореть прикосновений. Только ее движения желанного результата не дали, и без того разгоряченная кровь била в голову с удвоенной силой. Одной рукой сдерживая руки, не обращая внимания на ее попытки вонзить ногти в плоть, второй он двигался по телу, больно надавливая, стискивая, а губами оставлял красные следы на нежной коже шеи, груди, плеч, живота. Когда ладонь легла на внутреннюю сторону бедра, Майя пискнула, пытаясь сжать ноги еще плотнее.
Она боялась его, она не хотела чувствовать его ни на себе, ни тем более в себе, она была уже достаточно униженна и испуганна, неужели он настолько жесток?
Ее жалкие попытки сдержать не повлияли на пыл мужнины никак, сопротивление было разбито в дребезге, а рука по-хозяйски устроилась там, где Майя хотела его ощущать сейчас меньше всего.
Дэррека выводило еще больше это ее сопротивление, за что она так держалась? За честь, которой уже давно лишилась, переспав сначала с ним, а потом и с Витором, или за нежелание быть именно с ним? Больше всего его бесил тот факт, что она предпочла ему этого ублюдка.
- Нет, - когда он попытался войти, она лишь сильнее сжала и без того напряженные ноги, терзавшие ее губы попытались накрыть рот, но она отвернулась. - Я не хочу.
Он улыбнулся, но только это больше напоминало оскал.
- А я не спрашиваю тебя, голубка, - обращение прозвучало с издевкой.
Ях, пожалуйста, нет, неужели ее "почти счастье" должно закончиться так, неужели от этих воспоминаний она будет просыпаться ночами, чувствуя соленый привкус слез. Пожалуйста, нет, нет, нет.
Продолжая борьбу, она взмолилась:
- Пожалуйста. Не надо. Нет, - сил ее хватило не надолго, удерживая запястья одной рукой, второй он взялся за напряженные ноги. Как бы сильно она не хотела его сдержать, борьба была слишком неравной, физически у нее не было ни одного шанса, а мольбам он не внимал.
- Не делай вид недотроги, мы оба знаем, чего стоят эти твои "нет", - слова прозвучали как удар под дых, выбив из груди весь воздух. У нее не осталось сил противостоять. Сильный толчок, непрошенный, нежеланный и от того еще более унизительный. Майя попыталась сдержать слезы, но не смогла, по щекам потекли соленые потоки. Движения, шарящие по телу руки, горячее дыхание, чужие глаза, Ях, как противно...
- Дэррек, не надо... - ее тело уже не сопротивлялось, но умом она продолжала молить об одном, чтоб он прекратил, пока не поздно. Она сама понимала, что давным-давно поздно, но перестань он ее мучить сейчас, путь назад еще был бы.
- Дэррек? - он оставил еще один след на шее, там, куда она так любила, когда он целовал, в ямочку, в которой бьется ее сердце, в унисон с его. - Я предпочитаю ваша светлость, - он так долго мечтал услышать от нее собственное имя, так долго воевал с ней самой, чтобы добиться от нее этого. И, в конце концов, лишь теперь, чтобы он прекратил, она сподобилась на это.
Как это было? Грубо, подло, низко, своими движением он пытался ее унизить и ему это удалось, лишь титанические усилия помешали ей разрыдаться в голос.
Наслаждение? Сложно представить, что подобным можно наслаждаться. Он ломал ее, как дети ломают игрушку об колено. Каждый раз, когда Майя ощущала его в себе, ей хотелось кричать, а лучше умереть, чтобы это уже не имело никакого значения.
Когда все закончилось, он откатился, встал с кровати. Не в состоянии даже смотреть на него, Майя отвернулась к противоположной стенке, свернувшись клубком. Еще какое-то время он находился в комнате, видимо, собирая вещи. Майя вздрогнула, когда о тумбу ударился металлический ключ. Прежде, чем дверь закрылась, она услышала:
- Удачной дороги.
Майя стиснула кулаки с такой силой, что на ладонях остались кровавые следы, и заплакала, беззвучно, чтобы он не услышал. За что он так с ней? В чем ее вина? Ответа она не знала, и он ее не интересовал... Такое не прощают. Никогда, даже умирая, она не простит ему это. Даже моли он на коленях, она не простит то, что он сделал. Будет гореть в аду, изнывая от гордыни, но больше никогда в жизни не позволит дотронуться до себя, сделать так больно, выцарапать душу и оставить ее на ветру ссыхаться.
*****
Утром, еще до рассвета их карета помчалась в сторону дома. Майя прижимала к груди голову Сони, которая время от времени всхлипывала, вспоминая о происшествии, а у Майи болело все тело, от вчерашней непрошенной ласки, и душа, которая, к сожалению, не заживет уже через несколько дней, как синяки...