Войдя в свою квартиру, я, не разуваясь, прошел в комнату и с размаху бросился на диван. Домашний блок связи приветствовал меня сообщением о том, что мне звонили Светлана и Мартин. Однако я остался лежать на диване. Звонить Мартину или Светлане мне совершенно не хотелось. Хотелось просто бездумно полежать, глядя в потолок, ни о чем не тревожась. И без того волнений мне хватит.
Однако человеческий мозг так устроен, что он не может не действовать, если он бодрствует. И избавиться от мыслей я не мог даже несмотря на три стакана виски. Память непрерывно воскрешала то мусоросборник в помещении для курящих, то волка на столе Кочински, то глаза полковника Барта. Я сел на диване, потом снова лег, однако количество мыслей не изменилось от этих телодвижений, зато в желудке громко заурчало, и я вспомнил, что не ел сегодня с самого утра. Я встал, пошел на кухню и велел автоповару приготовить мне пару сэндвичей и чашку кофе. Потом поел. Слава богу, голодный ложку, то есть чашку, мимо рта не пронесет, потому только я и не облил всю кухню кофе, так как мои мысли были заняты стоящими передо мной неразрешимыми проблемами.
Я впервые столкнулся с подобными задачами. Никогда в жизни я не намеревался совершить несанкционированное убийство, более того, я не понимал, что толкает меня на это.
«Неужели только то, что Эд состоит в каких-то отношениях со Светланой? Чепуха! За такое не убивают. Во всяком случае, я не убиваю. Или… К черту! К черту все!»
Еще большей проблемой была для меня Светлана. Она сама была загадкой для меня. Но еще большей загадкой были для меня чувства, которые я испытывал по отношению к ней. Никогда прежде я не испытывал ни к кому подобного чувства. Я всегда был одинок. Фортуна помогает тому, кто сам себе в состоянии помочь и достаточно силен, чтобы пронести свой крест в одиночку. К тому же правила организации сильно ограничивали сотрудников.
Что же все это значит?
Телефонный звонок разорвал тишину. Я торопливо встал и снял телефонную трубку.
– Ну и что все это значит?! – свирепо поинтересовался сэр Найджел.
– Что – это? – в свою очередь осторожно спросил я. Мало ли о чем мой шеф мог говорить со мной в таком тоне. Может, Дэйв Майлз что-нибудь разнюхал и сдал меня, или у Лысого Дьявола все-таки есть собственная служба внешнего наблюдения, независимая от Майлза и предназначенная исключительно для личного пользования сэра Найджела, которая меня выследила?
– Эта твоя дурацкая шутка насчет Кочински! – рявкнул шеф, мгновенно развеяв все мои опасения.
– Он первый начал, пошутив надо мной по-своему, а я ответил ему по-своему, – ответил я и облегченно вздохнул.
– Подшутил над ним, натравив на него меня, наплетя какой-то ерунды о том, что он сходит с ума? – взревел сэр Найджел как ужаленный бизон.
– А ля гер ком а ля гер, – сказал я спокойно, но внутренне чувствуя глубокое удовлетворение от всего произошедшего и происходящего.
– Умник нашелся, натравил одного начальника на другого и посмеялся в кулачок! Обманул человека, который тебе доверял! Это просто подло с твоей стороны! Хоть увольняй тебя за это. Или отправить на курорт, чтобы тебя там вразумили? – бушевал сэр Найджел. Кажется, он действительно сильно обиделся на меня. – Обманул меня, человека, который во всем тебе доверял, да еще так подло и нагло! Как у тебя только смелости на это хватило! Это так подло с твоей стороны!
– Да, сэр, – почтительно сказал я. Я хорошо изучил своего шефа за те долгие годы, что я с ним проработал, и знал, что он легко вспыхивает и так же легко гаснет, главное, не перечить ему. Так что пусть покричит немного, отойдет, а потом я ему объясню, что произошло между мной и Кочински.
– Что да, сэр?! – взревел сэр Найджел.
– Это было очень подло с моей стороны, – виновато сказал я, внутренне улыбаясь до ушей.
– Да уж, куда подлее! Наплел мне кучу небылиЦ| благо я уши развесил, и смылся. Я, как дурак, приперся к Кочински, а тот сидит бледный, как бумага, и тут же, прежде чем я успел рот раскрыть, начинает у меня просить прощения и обещать, что подобное больше не повторится, как нашкодивший пацан! А я сижу да ушами хлопаю и пытаюсь понять, что все это значит!
– Простите меня, сэр. Такое больше не повторится, – смиренно сказал я.
– Вот-вот. И Кочински примерно так же со мной разговаривал. Еле вытянул из него, что он над тобой как-то подшутил, и подшутил очень хорошо. Ты из-за этого сильно обиделся, угрожал вышестоящему сотруднику, а потом ушел. А через несколько минут в его кабинете появился я. Теперь я хочу знать, что у вас там произошло! Или это секретно?!
– Сэр, вы видели на столе Кочински статуэтку волка?
– Видел. И что дальше?
– Это не статуэтка, а маленький игрушечный робот с дистанционным управлением, который умеет рычать, скалить зубы, двигаться в пределах своего постамента и сверкать глазами. Эту дрянь ему подарили его друзья на день рожденья. Кочински оставил меня одного в кабинете, а выйдя, включил эту чертову штуку, напугав меня чуть ли не до смерти.
– И поэтому ты угрожал ему и натравил на него меня? – голос моего шефа приобрел несколько иное выражение. Видимо, он попытался представить себе свою реакцию, окажись он на моем месте. Вероятно, она не слишком отличалась бы от моей.
– Если бы Кочински опробовал эту шутку на вас, вы бы поняли мои чувства, – сказал я.
– Твои чувства я и так понимаю, – ответил, уже совсем успокоившись, сэр Найджел. – Однако ты напрасно угрожал ему. Если бы Кочински подал на тебя рапорт…
– Я угрожал ему без свидетелей, так что тут мое слово против его, – быстро ответил я.
– Конечно, когда это ты что-либо делал при свидетелях, – проворчал шеф.
– Вот именно.
– Однако, я надеюсь, в будущем ты обойдешься без повторения подобных розыгрышей.
– Только если Кочински не вздумает опробовать на мне еще какой-нибудь подарок.
– Я думаю, не опробует, – уверенно сказал шеф. Потом уверенность в его голосе сменилась озабоченностью. – Однако, Бен, в последнее время ты действуешь не так, как следовало бы действовать сотруднику твоего ранга. Это меня беспокоит.
– Со мной все в порядке, я вполне работоспособен и докажу это завтра.
– Надеюсь.
– Я не подведу вас, шеф, – уверенно сказал я. – Можете мне верить.
– Хорошо, я тебе верю, – сказал мой шеф. Немного помолчав, он добавил: – Однако после выполнения твоей работы я буду настаивать на долгосрочном отпуске для тебя с целью укрепления здоровья.
– Я против не буду. Скорее наоборот. Давно уже не отдыхал. Все работа да работа, – сказал я и подумал: «Верно чуешь, куда ветер дует, да поздно уже. Надо паруса ставить. И ничего не поделаешь».
– Завтра придешь в мой кабинет в половине одиннадцатого.
– Хорошо.
– И больше ни с кем не шути и держи себя в руках.
– Да, сэр.
– Иначе я тебе устрою праздник.
– Да, сэр.
– И хватит называть меня сэром! Ты ведь прекрасно знаешь, как я это не люблю. Мне уже надоело постоянно напоминать тебе об этом.
– Простите, армейская привычка, больше не повторится.
– Ладно, до завтра, Бен.
– До завтра, Найдж, – ответил я и положил трубку.
Я долго рассматривал телефон, словно впервые видел аппарат, а потом пошел обратно на кухню. Допивая кофе, я пытался понять, что за дурацкие мысли возникли у меня во время разговора с шефом. Что поздно? Что за ветер и куда он дует?
В нашем деле ясность очень важна. Палачу всегда надо точно знать, что представляет собой его жертва, чтобы не ошибиться в выборе оружия и тактики. Однако сейчас ясности как раз и не было. Были только смутные догадки. И предчувствия. А это были те источники информации, которым любой палач доверяет больше, чем отделам наблюдения и информирования.