— Он не оставил посмертной записки? — поинтересовалась Эльза.
— Нет, фрау гауптман.
— Как ты думаешь, почему он это сделал? — спросил Штольц у Эльзы.
— Не знаю.
— Как он вел себя вчера?
— Нормально. Чех поверил мне, что в концлагерь не вернется.
— Ты сказала, что на днях его отправят в словацкий корпус?
— Да. И он был очень рад этому. Ничего не понимаю.
— Ну что же, теперь будем исходить из того, что Брижека нет в живых. Особенно не огорчайся. Ты кое-что узнала о Бедуине, в какой-то мере чех оказался полезным. Может быть, то, что случилось, и к лучшему…
Штольц помолчал и добавил:
— Ведь он был свидетелем твоей подготовки к встрече с Бедуином.
— Господин штандартенфюрер, я не пала духом. Задание есть задание. И я выполню его с честью…
— Похвально, Эльза.
А Миллер продолжала:
— И если чех ликвидирован по вашему приказу, значит, я чего-то не уразумела.
Штольц удивленно посмотрел на Эльзу:
— Ты допускаешь, что Брижек был умерщвлен по моему приказу?
— Да.
— Зачем же тогда мы разыграли комедию с самоубийством?
— Чтобы не огорчать меня перед поездкой в Швейцарию.
— Штандартенфюрер, ее рассуждения не лишены логики, — улыбнулся начальник управления.
Но Штольц не сдавался:
— Брижек покончил жизнь самоубийством.
— Брижек мертв, и нет смысла говорить о нем. Мои документы готовы? — спросила Миллер, давая понять, что неприятный разговор о майоре закончен.
— Да. С завтрашнего дня ты — Людмила Грановская. Подбери одежду и все необходимое для поездки.
— Слушаюсь, господин штандартенфюрер.
— Наши люди передают из Швейцарии, что Бедуин ведет пассивный образ жизни, ни с кем не встречается. Иногда по целым дням не выходит из бильярдной курорта.
— Мне кажется, что разведчик его класса должен вести именно такой образ жизни. На какие средства он живет?
— Есть ли у него деньги в Швейцарском банке, мне неизвестно, но, по словам обслуживающего персонала курорта «Лозанна», он богат.
— С кем из обитателей курорта он дружит?
— Список с характеристиками этих людей у нас имеется, возьмешь копию с собой.
— Хорошо. Может случиться так, что выйти на Марека мне будет легче через кого-нибудь из его знакомых.
— Это решишь на месте.
— Когда выезжает Гардекопф?
— Он уже выехал в шесть часов утра. У вас все вопросы согласованы?
— Да.
— Чем он будет заниматься до вашей встречи?
— Изучать контакты Марека. Возможно, он заметит то, что пройдет незамеченным для меня. Разрешите идти?
— Иди, готовься к отъезду.
Эльзе не давала покоя мысль о самоубийстве Брижека. Было ли это самоубийство или его умертвил Лейне, получив приказ от начальства? Когда она расставалась с майором, он не был похож на человека, решившего покончить жизнь самоубийством, скорее наоборот, он был полон надежд. Так в чем же дело? Запоздалое раскаивание в том, что выдал агентуру немцам? Не похоже. У Брижека было время подумать, прежде чем назвать ей контр-пароль и адрес парикмахерской. Нет, в его гибели много непонятного.
Миллер остановилась, рассматривая витрины магазинов, стараясь отогнать назойливые мысли. Но это не удавалось.
Что же произошло? С какой целью убрали Брижека? Чтобы не было свидетеля ее подготовки к поездке в Швейцарию? Если все случилось именно так, не допрашивал ли Лейне чеха? Нет, нет. Если бы чех сказал о контр-пароле и адресе, шеф и Штольц говорили бы с ней иначе. Зная об агентуре, они обязательно поинтересовались бы, почему Миллер не доложила им о том, что ей известен резидент. Значит, все произошло неожиданно для Брижека.
Рассуждая о гибели чеха, Миллер подошла к складу одежды. Пожилой кладовщик в чине унтер-офицера, заметив Эльзу, бросил кому-то:
— Все, зайдешь позже.
Подошел к Эльзе:
— Прошу прощения, фрау гауптман, я сейчас отправлю одного клиента и займусь вами. Лейне, я занят.
Из-за стеллажей с одеждой показался Лейне.
— Одежду выбираете? — спросила его Миллер.
— Да. Для обслуживающего персонала.
— Оставайтесь, вы мне не помешаете, — сказала Эльза и обратилась к кладовщику: — Подберите мне одежду для аристократки, современной аристократки.
— Что конкретно?
— Полная экипировка.
— Вас понял, фрау гауптман.