Тем не менее с падчерицей Джек всегда вел себя как истинный джентльмен, даже если порой Элис и подозревала, что это лишь игра. К тому же приходилось учитывать то обстоятельство, что представления Ханны об оскорбительном поведении, с учетом ее самовредительства в прошлом, вполне могли характеризоваться большей растяжимостью, нежели общепринятые. Как бы то ни было, видимая Элис картина отношений юной пары реальных оснований для недовольства не давала. Так что она и не вмешивалась. Да ни в жизнь она не поставит под угрозу счастье девочки, руководствуясь лишь чутьем.
Тем временем ее дружба с Селией расцветала пышным цветом. Женщины обменивались сообщениями и всякими полезными ссылками в интернете. Единственной тучкой, пробежавшей по голубому небосводу их отношений, явился несколько неловкий званый ужин с мужьями. Элис ожидала увидеть в Оливере стереотипного варвара, пробившегося в высшую сферу, однако он оказался остроумным, любезным и донельзя обаятельным красавцем с выдержанным в дубовой бочке голосом и вытесанным из гранита лицом. Даже шрам от глаза до виска выглядел у него шикарно – воображение так и рисовало, будто он получил его на дуэли с каким-нибудь щеголеватым эрцгерцогом. Джефф, явственно напуганный обстановкой, принялся строить из себя бунтаря, третируя собравшихся гостей высказыванием взглядов, которых, как прекрасно знала Элис, в действительности он не придерживался. Однако Селия угомонила его с исключительным изяществом. Ею можно было только восхищаться. Элис даже не знала, как бы она выжила в Эмерсоне без нее.
Но вот и она, точно в срок, собранная и безупречная, как и всегда.
– Ты в порядке? – осведомилась подруга после приветственных объятий. – Вид у тебя несколько задерганный.
– Да обычные заморочки дома.
– Чуткости, значит, у Джеффа не прибавилось?
– Да конечно! – фыркнула Элис.
Селия сочувственно нахмурилась. Она была в курсе ее разлада с мужем. Попив воды, они по обыкновению заказали салат дня и принялись наверстывать упущенное. Обсуждали коллег и планы на лето. Затеянную Селией реконструкцию заднего патио. Геркулесовы труды Оливера на работе, из-за которых ей пришлось провести еще одну ночь в одиночестве.
– И надолго он уехал?
– Да к вечеру уже вернется, – ответила Селия. – Вообще-то, я отчасти даже рада, что его не было дома прошлой ночью.
– Это почему же?
– Не знаю, как он отнесся бы к тому, что Джек провел ночь с Ханной.
– Ах, ну да.
– Мы же сами не возражаем, верно?
– Я-то не возражаю, но что-то мне подсказывает, что ты не в восторге.
– Просто мне кажется, что они еще не готовы к этому.
При обычных обстоятельствах Элис отмахнулась бы от опасений подруги, списав таковые на некоторую ее старомодность, однако ей вдруг вспомнилось измученное выражение лица Ханны в том жутковатом свете из холодильника.
– Возможно, ты и права. Ночью на кухне я натолкнулась на Ханну, всю в слезах.
– О боже! Она сказала, в чем дело?
– Толком ничего.
– Дело в том, что Джека тоже что-то терзало, когда он приплелся сегодня утром.
Элис молчала, ожидая продолжения.
– Просто создается впечатление, что нам не следовало им разрешать, – вздохнула Селия. – Ясное дело, они все равно будут заниматься, чем им вздумается, но позволять им проводить ночь вместе представляется несколько чересчур для старшеклассников.
Здесь Элис могла бы поспорить, однако она вполне отдавала себе отчет, что ее взгляды могут расходиться с общепринятыми. Сама она впервые ночевала с парнем, когда ей было пятнадцать. Осложняло дело то обстоятельство, что он являлся помощником пастора в церкви ее отца. Как и то, что он был женат.
– Я переговорю с Ханной, – пообещала она.
– И мне все-таки хотелось бы знать, в чем заключалась драма.
– Накачаю ее вином и вытяну все подробности.
Селия улыбнулась. Решила, что подруга просто шутит.
– Стало быть, все было в шоколаде, пока они находились у вас дома, – предположила Элис.
– Ты о чем? – удивилась Селия.
– Об их времяпрепровождении до того, как они пришли к нам. Они же были у тебя, верно?
– Нет. Джек ушел сразу после ужина. Сказал, идет к вам.
– Ты уверена?
– Уверена. Он даже повторил это утром.
– Не-не, они точно объявились только после полуночи.
Пару секунд женщины лишь молча смотрели друг на друга.