На следующий день она услыхала звонок. Упитанный лысенький новый русский топтался на пороге, выглядел одновременно виноватым и требовательным. В полуденном свете Марина видела его особенно четко – капельки пота на блестящей макушке, толстая золотая цепь обвивает шею, шелковая рубашка обтягивает богатые телеса, на здоровенных пальцах правой руки вытатуировано по букве – Л.Е.Н.А. и трогательное сердечко со стрелочкой на большом.
- Тут такое дело, мамаша. Невеста моя смерть как хочет в этом доме пожить – ремонт сделать, полы-потолки, бла-бла. Наказала – пока не куплю, в ЗАГС не пойдет. В детстве, мля, она здесь пожила и так ей полюбилась халупа, что хоть убей.
Посмотрев в блеклые карие глазки Марина поняла – убьет. Виновато посмотрит в пол, поуговаривает для приличия и убьет, если ему отказать. Новый русский откашлялся и продолжил:
- Любые деньги, мля, наказала платить, и чтобы вежливо, по-людски, мля. А я чо? Баба просит, мужик делает. Сколько за хату хочешь, мамаша?
- Невесту Леночкой зовут?
- Есть такое.
- Сколько дадите, столько и захочу. Только одно условие – для гарантии деньги брату переведите. Согласны?
Новый русский поскреб в потном затылке, мучительно размышляя. Потом озвучил неприлично большую на взгляд Марины сумму. Они сели в машину – шикарную тачку с кондиционером и пахнущими кожей сиденьями, поехали к нотариусу, следом в единственный в городе банк переводить деньги. Довольный, что дело решилось легко, покупатель болтал ерунду про какой-то товар из Вологды и паразита Рамика, который рамсы попутал, про свадебное путешествие в Грецию, про наследников, которых непременно нарожает будущая жена. Марина его не слушала. Она попросила остановить у почтамта и отправилась звонить по межгороду. Повезло застать сына дома, мальчик даже не рассердился неурочному звонку. И минут десять терпеливо выслушивал расспросы и восклицания матери, лишь потом заторопился – дела.
Марина вернулась домой пешком, попетляла немного по жарким улицам, выстланным коврами тополиного пуха. Кое-где виднелись выгоревшие круги – не иначе, мальчишки баловались, бросали на белое зажженные спички. Подле универсама продавали свежую землянику, подле роддома счастливый папаша старательно выводил на асфальте «спасибо за дочь» и мамашки в халатиках пялились на него из окон. Через улицу Ленина прокатила веселая свадьба, водители напропалую гудели и перекрикивались, счастливая невеста высунулась в окошко и махала прохожим. Дом Культуры облепила стайка трудолюбивых рабочих – подновляли, красили, чинили выщербленные ступени, меняли отсырелые рамы. Две черные как ночь кошки развалились на солнышке во дворе, дремали, окруженные стайкой разномастных веселых котят. Бахнула тяжелая дверь, прохлада лестницы встретила последнюю жиличку старого дома. Степанычи выехали на днях, Горбаткины в прошлом месяце. Даже крысы сбежали прочь, даже ласточки вырастили птенцов и оставили гнездо на чердаке. Старый дом принадлежал ей, Марине.
Она прошлась по квартире, погладила стены, порадовалась, что не завела ни комнатных цветов, ни новой кошки. Чуть подумав, написала коротенькую записку и оставила ее на столе под тарелкой. Поглядела на лучистое колечко с голубым камнем – серебряный обруч давно врос в палец. Поклонилась на все четыре стороны и шагнула сквозь шершавую стену вперед, к морю. Сказать честно, был страх, что родная стихия отвергнет ее, но женщине и в этот раз повезло. Волны лениво набегали на камни. Им было жарко и воздуху было жарко и вода чуть слышно шипела, соприкасаясь с шершавыми спинами валунов. Пахло водорослями и йодом, откуда-то с гор долетал запах сладких белых цветов. Больше никто не стоял между Мариной и ее морем. И неважно, что алый парус оказался игрушкой в витрине. Зато осталась свобода и бескрайний колышущийся простор.
С трудом вытолкав лодку к воде, Марина села внутрь, оттолкнулась, подождала, пока волны подхватят непрочную скорлупку, и налегла на весла. Прошлое перестало иметь значение и будущего больше не существовало – только мокрое гладкое дерево под натруженными руками, только ветер в седых волосах и белые лепестки, принесенные с берега. Только секунда восхитительной, полной жизни. Вдыхая полной грудью соленый воздух, Марина не знала, куда понесет суденышко, но не сомневалась, что доплывет к верной цели. Ведь у всех морей один берег.