Кукольная фигурка офицера обернулась на крик. Он скомандовал что-то неразличимое, махнул рукой и… грохнули выстрелы. Одна пуля ударила прямо в скалу, несколько просвистело над головой, кнутами рассекло воздух. Не может быть!!! Ошеломленная Марина выглянула из-за выступа – матросы, озираясь, выбрались на песок, они держали в руках винтовки. Офицер смотрел в подзорную трубу, изучал линию берега. На солнце сияли блестящие пуговицы мундира. Вдруг он не услышал? Не понял? «Я здесь!» хотела крикнуть Марина и замерла – если ее услышат, то скорее всего убьют. В ее собственной вымышленной стране, у ее личного моря.
Крадучись, неудавшаяся Ассоль осторожно спустилась вниз, оглянулась в последний раз на царственный контур фрегата, поднялась по лесенке и нырнула к себе, в безопасную тихую комнатку. Спустя пару дней она попробовала вернуться – и увидела, что берег усеян обломками мачт, обрывками такелажа, и всяким мусором. Кажется, там были трупы, но Марина не стала вглядываться. Она просто сбежала с оскверненного берега и зареклась приходить туда впредь. Без простора ошеломительной синевы жизнь девушки сделалась тусклой и монотонной.
Сын и счастье
Ей исполнилось восемнадцать. Мать предлагала устроить в булочную или на хлебокомбинат – хорошо, плохо ли, а все-таки при еде. У Марины же кипели большие планы – поступить! Институт культуры! Или хотя бы библиотечный техникум. Повздыхав, мать отнесла в ломбард обручальное кольцо и бабушкины сережки, продала кой-какую рухлядь и отправила захандрившую дочку в Питер. Там тоже, говорят, море.
Сперва Марина слала домой радостные письма. Ей ужасно понравился город, огромная Нева, площади, проспекты, катания по реке и вкусное ленинградское мороженое. В институт она не дотянула, зато в техникум поступила и даже койку в общежитии получила и девочки вокруг были славными и комендантша хорошая и занятия не особенно сложные. К декабрю письма приходить перестали, на запрос телеграммой дали ответ «адресат выбыл». А спустя пару дней Марина вернулась домой, пряча под тесным пальтишком заметный уже живот.
Все оказалось просто – мальчишка на год моложе, красавец курсант-нахимовец в ослепительной форме. Несколько недель встреч, осенние парки, кафешки с кофе из автомата и тающими во рту корзиночками, ключ от комнаты в коммуналке и все, что могут отдать друг другу двое юных влюбленных. Потом курсант перестал выходить на связь, а Марина, поняв, что залетела, схватилась за голову – она и фамилии-то его не знала. Она хотела сделать аборт, но пожилая гинекологиня развела руками – где ж вы, мамочка, раньше были? Теперь только рожать.
Шум по городу прокатился изрядный – нагуляла, без мужа, ишь до чего доучилась! На удивление мать поддержала Марину, хотя могла бы и выгнать вместе с приплодом. Однако усталая женщина приняла дочь и аж помолодела – так хотелось понянчить маленького. В положенный срок на свет появился голосистый крепкий парнишка. Роды прошли легко и совсем не напугали Марину, приданое мать собрала по соседкам, люльку одолжили Горбаткины – у них в кои-то веки не было малыша в семье. Ненадолго заехавший к семье брат встретил сестру как положено из роддома, сунул санитарке пятерку и оставил кубики для племянника. Началась новая жизнь.
Следующее десятилетие стало, пожалуй, самым счастливым для Марины. Она полностью растворилась в сыне, полюбила его со всем пылом нетронутой души. Благо мальчик уродился хороший – лицом и статью в красавца-отца, светлой головой в мать. И на материнскую ласку отвечал улыбчивой нежностью. До трех лет Марина не стригла его, любуясь золотистыми кудряшками, на последние деньги покупала ему нарядные костюмчики, рубашки-матроски и хорошую обувь, водила в кино и на елку. И на море, конечно на море – сначала на руках, потом за руку… они играли на пляже, загорали, плескались, пугали рыбу и глупых крабов, смеялись напропалую. Убедить сыночка никому ничего не говорить оказалось несложно – мальчуган старался матери не перечить и благодарно откликался на ее любовь. Если же что-то проскальзывало в беседе, Марина застенчиво улыбалась – они, мол, играли в море, слушали ракушку. Хотите тоже послушать?
Со временем она наловчилась следить за горизонтом и спешила домой, едва заметив чужаков. Иногда случалось находить следы кораблекрушений или сражений, пару раз – отбирать у сына подмокшие пистолеты и ржавый нож. Монеты тоже изредка попадались, странной формы и нездешней чеканки, с надписями на неизвестных языках. В ящичке, прикопанном в ближнем гроте хранилось уже около полусотни морских подарков. Пляж почти не менялся, ржавая лесенка оставалась прочной и все же Марина примечала – грот сделался каменной аркой, острые камни выступили из воды и снова исчезли, серая галька сделалась разноцветной, а потом в одночасье обратилась темным песком. Один год пляж облюбовали толстые тюлени с милыми мордочками, они давались погладить и смешно вякали. Пару раз у горизонта показывались серые туши китов, величественные и безразличные. Как-то на пляж выкинуло дельфиненка, Марина с сыном долго возились, вытаскивая его назад в море.