– Довольно, – сказала Станислава Сергеевна. – суть мы поняли. Ваша цель – устроить здесь скандальчик с целью пиара. Нам только несанкционированных протестов в Дуделкино не хватало. Предлагаю проветрить зал и сделать перерыв на десять минут.
Дачный водевиль
Интуиция не подвела Машу Кармашову. Писателю Юлиану Мефодьевичу требовалась молодая секретарша не только для работы с бумажками. Липкие объятия советского классика не оставляли в этом никаких сомнений. Оставалось дождаться подходящего случая, чтобы окончательно в этом убедиться.
В тот день Юлиан Мефодьевич проводил жену в Москву, встрепенулся, как молодой петух, и вскоре опять помчался на станцию: встречать своего секретаря «для работы с документами». Всю дорогу от платформы до дачи он болтал не умолкая, развлекал Машу анекдотами и рассыпался в комплиментах. В столовой их ждал накрытый стол – с кофейными чашечками и двумя хрустальными бокалами. На тарелочке лежал сыр «Виола» и сырокопченая колбаса – эти деликатесы в то время давали только в праздничных заказах. В маленьком ведерке охлаждалась бутылка шампанского, а в вазе гостью ждала клубника, на которой еще не обсохли капельки воды. Маша удивилась: и когда только шеф успел столь основательно подготовиться к «работе с документами»?
– В честь чего праздник? – Маша сделала невинные глаза, хотя все поняла с первого взгляда. Все же она никогда не была дурой.
– В честь нашей замечательной даты. – Юлиан Мефодьевич изобразил торжественное лицо и приосанился. – Машенька, ты у меня трудишься уже полгода. Я же не слепой! Вижу, как ты стараешься. Быстро и толково отвечаешь нашим корреспондентам, рассылаешь мои письма в издательства, общаешься с моими редакторами… В общем, мне повезло с секретарем, и надо это немедленно отметить.
– А давайте! – согласилась Маша не жеманясь.
Юлиан Мефодьевич разлил по первой, выпил и взглянул на Машу этаким молодцом. Затем крякнул и ухватил девушку за острую коленку. Ладонь его по-прежнему была влажной, и Маше сделалось противно. К постоянным липким хватанием шефа за плечи она уже привыкла, но коленки – дело куда более серьезное. Маша поняла, что вот прямо сейчас события помчатся с быстротой скорого поезда, обогнавшего ее электричку на Киевской железной дороге.
«Знала, для чего приехала! Глупо играть в невинность в домашнем «борделе»».
Маше захотелось скорее закончить комедию, и она начала демонстративно раздеваться, словно собиралась показать стриптиз. Ее была нервная дрожь, поэтому получалось не слишком умело и элегантно.
Для начала она стянула блузку и оказалась в красном бюстгальтере. Шеф взглянул на ее бледное тело с прыщиком на спине, маленькую девичью грудь под кружевом, покраснел, засопел и принялся расстегивать брюки…
И тут случилось страшное. На крыльце послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге возникла Ирэна Эдуардовна. Она окинула изумленным взглядом стол с недопитым шампанским и фруктами, Машу в красном бюстгальтере и короткой юбочке, а также собственного супруга. Тот молча прыгал в одной брючине и безуспешно пытался натянуть вторую. Все вещдоки преступления были налицо.
– Рэночка, ты что, вернулась? – более нелепого вопроса Юлиан Мефодьевич не смог бы придумать, даже если захотел бы. Супруга стояла в проеме двери, словно сама Судьба.
– В электричке я вспомнила, что забыла дома кошелек. Впрочем, это мелочи жизни. Кое-кто, похоже, забыл совесть!