– Он в больнице. У него инфаркт. Я думала, это врач звонит. Мы не знаем, выживет ли он.
– О боже! Мне очень жаль.
– Он в реанимации. Все решат следующие несколько дней. Так же, как и у нас здесь, подумала Касси.
– Я вас очень хорошо понимаю.
Она пожелала Джонатану скорейшего выздоровления и повесила трубку.
Теперь ей надо было позвонить помощнику прокурора, который курировал дело Хезер в Сакраменто. Однако, учитывая развитие событий, она позвонила самому прокурору.
Касси надеялась, что он отнесется к Хезер с симпатией. Оказалось, что прокурор либо был повязан с семьей Диченца, либо строго придерживался буквы закона.
– Я просто не понимаю, чего вы от меня хотите, – произнес он, после того как она изложила ему обстоятельства дела. – Вы признаете, что Хезер Малоун и Лайза Мэтлок – одна и та же женщина?
– Я не смогу вам определенно об этом сказать до тех пор, пока не найду ее дочь. А это очень непросто.
– Для всех запросов установлены специальные процедуры, так что было совершенно не обязательно звонить мне домой. Вы разговаривали с Гринеллем?
Бад Гринелль был помощником прокурора, официально выдвинувшим обвинения.
– Да. Он очень сочувственно отнесся к нашей проблеме. Но ведь мы с вами прекрасно знаем, что он советуется с вами по любому вопросу и сам ничего не решает. Но о дочери Хезер я ему не сказала. А вы знали о ее существовании?
– Семья Диченца все отрицает.
– Можно провести анализ и доказать отцовство. К сожалению, юрист, который оформлял документы на ее удочерение, заболел, так что на поиски девочки у нас уйдет гораздо больше времени.
– Ну что ж, когда найдете, тогда и найдете.
– Я должна учитывать интересы своей клиентки, а для нее каждый день дорог. У меня ограниченные ресурсы, не то что у вас. А еще, если откровенно, я беспокоюсь и из-за девочки. Ей только четырнадцать. В этом возрасте дети очень ранимы. Мне бы очень не хотелось, чтобы журналисты набросились на нее раньше, чем я смогу ее разыскать.
Но судье эти детали были не интересны.
– Вы, кажется, чего-то не понимаете, – сказал он. – Нам эта девочка не нужна. Она нужна вам. У нас есть десятки свидетельских показаний, и все они говорят о том, что женщина, с которой расстался Роб, решила отомстить и преднамеренно задавила его насмерть. Дело тщательно подготовлено. Мы идем с опережением графика, так что можете ожидать распоряжение о переводе подозреваемой в Калифорнию уже в конце этой недели.
– Спасибо, – вежливо сказала Касси. – Извините, что побеспокоила вас. Желаю вам хорошо провести выходные.
Ну и к кому теперь обращаться? Она опять сняла трубку и позвонила Гриффину.
Гриффин прослушал ее сообщение на автоответчике только в понедельник утром, из дома Мики он тут же позвонил Ральфу и оставил ему свое сообщение: «Нужно срочно разыскать дочь Лайзы Мэтлок. Юрист, на которого мы надеялись, попал в больницу. Прокурор Калифорнии будет очень доволен, если нам не удастся ее разыскать. А времени остается даже меньше, чем мы думали. Прокурор вышлет решение о передаче дела на рассмотрение в суде Калифорнии к концу этой недели».
– Думаешь, он сумеет ее найти? – спросил Мика.
– Да. Но я не уверен, сумеет ли он это сделать до того, как Хезер отправят в Калифорнию.
– Мика!
В дверях стояла Камилла. Она оставалась на ночь с девочками, пока Мика с Гриффином обходили деревья, и спала в гостиной на диване.
– Стар проснулась. Подойти к ней?
– Я сам зайду, – сказал Мика и, проходя мимо нее, добавил: – Спасибо.
Когда его шаги стихли, Камилла посмотрела на Гриффина. Было ясно, что она все слышала.
– Если девочку найдут, это поможет Хезер?
– Не знаю, Камилла. Думаю, что Хезер все же вышлют в Калифорнию и она там предстанет перед судом. Здесь ей, конечно, было бы легче.
Камилла постояла в задумчивости, а потом подошла к столу, вырвала из блокнота Мики лист бумаги и что-то написала.
– Вот девочка, которая вам нужна.
Гриффин посмотрел на лист из блокнота, а потом перевел взгляд на Камиллу. Все стало на свои места – ее беспокойство о Хезер, предложение помочь, забота о детях – она была им как бабушка.
– Кем вы приходитесь Хезер? Камилла грустно улыбнулась:
– Нет, я не ее мать. Я ее тетя. Ее мать была моей сестрой. Она давно умерла. – Камилла опустила глаза, а потом снова посмотрела на Гриффина: – Хотите чаю? Я лично хочу.
Она подошла к плите и поставила чайник.
– Вы младшая или старшая сестра?
– Старшая. Я старше ее на четыре года. Мы родились в Восточной Европе, и после смерти наших родителей приехали в Штаты в поисках лучшей жизни. Мне хотелось обосноваться в таком же небольшом городке, как на родине. Стася же – это сокращенное имя от Анастасии – хотела шикарной, захватывающей жизни.
– Голливуд?
Камилла кивнула:
– У нее не было актерских способностей. Но я ей, конечно, об этом не говорила. Потом она встретила Харлана Мэтлока. – Чайник засвистел. Она достала из шкафа пакетики. – Они уехали на север Калифорнии, в Сакраменто, и обосновались там. Сестра забеременела, но и это не помогло. Она постоянно металась. Ей все время хотелось куда-то ехать, только вот она понятия не имела, куда и чего на самом деле она хочет.
Камилла налила в чашки кипяток.
– А где вы встретились с Лайзой?
Она поставила перед Гриффином кружку.
– Правильнее было бы спросить когда, и я вам ответила бы, что слишком поздно. Сестра перестала мне звонить где-то между Голливудом и Сакраменто. Время от времени я через справочную узнавала номер ее телефона. Когда я ей звонила, к телефону всегда подходил Харлан и отвечал, что Стаси нет дома. А потом он вообще сказал, что Стася не хочет со мной общаться.
– Как же так, почему?
– Стася никогда не чувствовала себя счастливой. Она была разочарована жизнью. Ей было бы очень неудобно, если бы я увидела, как она живет. Я узнала о ее смерти только несколько месяцев спустя, когда опять позвонила ей. Лайзе было тогда восемь лет. Харлан сказал, что с ней все в порядке, но мне хотелось убедиться в этом самой. Я полетела в Сакраменто и дождалась ее у школы. Я сразу же ее узнала. Она была вылитая Стася.
– Вы с ней поговорили? – спросил Гриффин.
– Да, немного. Я рассказала ей, кто я такая, отдала ей фотографии Стаси, какие у меня были, и сказала, чтобы она звонила, когда ей понадобится помощь.
– И она вам звонила?
– Только после той трагедии. Она рассказала мне о ребенке, так что я знала, где родилась ее дочка. Мы договорились, что она приедет ко мне в Лейк-Генри. Здесь она устроилась на работу в кафе к Чарли. Каждая из нас жила своей собственной жизнью. Так было безопаснее для нее. Наши отношения развивались естественно, мы с ней стали друзьями. Никто в городе не подозревал, что мы родственники.
– И даже Мика?
– И даже Мика. Если Хезер захочет, она сама ему об этом скажет.
Гриффин еще раз взглянул на имя, которое Камилла написала на листке бумаги:
– Как вы узнали?
– Я была в роддоме, когда приемная семья забирала девочку. Я решила тогда, что это не случайно, что мне было предназначено не упускать ребенка из виду.
– И вы следили за ее судьбой?
– Да, незаметно для всех. Приемная мать умерла, когда девочке было восемь, столько же, сколько Лайзе, когда умерла Стася. Отец так больше и не женился, но он очень преуспевающий человек. Они живут во Флориде, в Майами.
– А Хезер об этом знает?
– Нет. Иногда мне очень хотелось рассказать ей обо всем. Но я подумала, что, пока она ничего не знает о ребенке, даже его имени, ей легче жить. Большую часть времени, похоже, она о дочери не вспоминает. Но каждый год, в день ее рождения, Хезер становится очень грустной. В этот день она всегда старается встретиться со мной, хоть за чашкой чая.