— Что-то не так?
— Ничего, — эльф покачал головой и направился за хозяйкой к крыльцу.
Впервые оказавшись в домике драко, Алияс огляделся. Светлое уютное жилище располагало к тому, чтобы укрыться здесь от всего мира на пару-тройку часов.
— Извини, что не могу угостить чем-то особенным. В наших лавках продаются только четыре сбора. У меня есть два — Драконья чешуя и Коготки.
— На твой вкус, — вежливо улыбнулся гость, продолжая осматриваться.
Стол, за который его усадили, был застелен простой скатертью. Узкая невысокая вазочка посередине пустовала, по ободу горлышка был едва заметен слой пыли — кажется, ею давно никто не пользовался.
Саюли, не спеша, хлопотала у печи и Алияс решил не предлагать помощь, видя, что простое занятие немного отвлекло девушку от посторонних мыслей.
— Вот, угощайся, — она разлила чай по чашкам и пододвинула одну к эльфу.
— Спасибо, — он пригубил местный напиток. — Очень вкусно.
— Не лукавь, — лёгкая улыбка коснулась губ. — Не сравнить со сбором, который мы пили в учительской.
— Это был подарок.
— От твоего дракона?
— К сожалению, от друга… который, возможно, смотрит на меня в несколько ином ракурсе, нежели положено друзьям.
— Значит, твоему дракону есть о чём волноваться.
— Абсолютно не о чем, но об этом он вряд ли догадывается.
Саюли чуть нахмурилась, пытаясь понять новоявленного друга.
— Прости, если спрошу о личном, но ты настолько влюблён?
— Окончательно и бесповоротно, — отозвался эльф глубоким голосом.
— И он не отвечает взаимностью? — тише спросила драко и опустила глаза, не желая подглядывать за чужой печалью.
— Сложно сказать.
— То есть, он не знает об этом? — искренне удивилась Саюли ответу. — Но ты, кажется, говорил, что почти размахиваешь белым флагом.
— Так и есть. Я много раз пытался дать понять, что он мне интересен, но он меня не слышит.
— Может, поговорить с ним обо всем начистоту и признаться? — несмело спросила девушка.
Сейчас такое простое решение казалось прекрасным выходом не только для эльфа, но и для неё самой. Как же она хотела поговорить с Асабой о том, что случилось. Хотела всё объяснить, извиниться, в конце концов, если её поступок глубоко задел дракона.
Не знать о гордости чешуйчатых драко не могла. И потому очень быстро поняла, насколько сильно могла обидеть ящера своим поступком. Она сильно жалела о случившемся и искала повод остаться с Асабой один на один. Но как бы она ни пыталась, задача оказывалась непосильной.
К тому же Асаба вовсе отказывался глядеть в её сторону, раздражая и зля девушку. Раз за разом упуская возможность выяснить отношения с драконом, она в сердцах слала ящера на все четыре ветра, но стоило добраться до дома, как она начинала скучать и снова корить себя за неосмотрительный поступок, обещая попытаться поговорить с Асабой на следующий день.
Время тянулось; у неё так ничего и не вышло, в то время как тоска грызла грудь всё сильнее. Жгла обида… Саюли бы разозлилась на чешуйчатого сильнее, но… но нить истинности слишком чётко доносила до профессора ответные чувства — непонимание, горечь, досада и ярость жгли ящера во стократ сильнее.
И потому даже его обидные слова, брошенные слишком поспешно, не оставили следа на душе. Он сказал это в запале, в нем говорил гнев, и только.
Но как же помириться с вредным драконом, как же рассказать о своём сожалении…
— По некоторым причинам я не могу сказать об этом прямо, — оторвал от собственных мыслей текучий, словно ручей, голос. — Остаётся только надеяться, что мне удастся завоевать его внимание.
— Почему всё так непросто? — устало выдохнула драко, не ожидая ответа, который, тем не менее, последовал:
— Наверное, чтобы мы научились ценить счастье, — пустая чашка опустилась на стол. — Думаю, мне пора, — неожиданно засобирался Алияс.
— Может, ещё посидим?
Саюли неожиданно поймала себя на мысли, что, несмотря на всё желание избегнуть чужой компании, в присутствии Алияса ей было хорошо и спокойно.
— Тогда у меня могут быть серьёзные неприятности, — эльф бросил взгляд на окно, за которым давно зажглись звёзды.
Он не спросил Саюли о её бедах, как собирался, но этого и не требовалось. Девушка проводила его до двери, пожелав приятной дороги.
На свежем воздухе пальцев Алияса тут же коснулся навязчивый ветерок. Он, не стесняясь, проскользнул под одеждой, вдоль руки и обвился вокруг шеи, нашёптывая, что ему давно пора домой.