- Да, женщин мало, и владение ими является роскошью в наших краях. Если муж умирает, то вдову забирает к себе его брат. Она не вправе ему отказать.
Протея в ужасе слушала, понимая, что этот уклад теперь ожидает её. Хильда, увидев её хмурый вид, поменяла тональность.
- Но не всё так плохо! - сказала она ободряюще, - По крайней мере, для знати. Простолюдинок и вовсе могут брать несколько разных мужчин. Можно сказать, что в нижнем сословии все живут одной дружной семьёй.
- Но ведь это же…, - Тея запнулась.
- Гадко? – добавила Хильда, - Всё верно. Но посмотрите с другой стороны. Мужчины нуждаются в нас! Продолжение рода – обязанность женщины и не важно, кто станет отцом её детям. Важно лишь то, что хорнийский народ не умрёт. Он будет жить вечно! И в этом есть наша прямая заслуга.
Пытаясь занять себя чем-то, Протея слегка пригубила напиток. Обжигающей влагой он окутал её изнутри. Она знала, что причина в другом! Медицина, как впрочем, и все другие отрасли, кроме войны, были неразвиты у дикарей. Женщины гибли при родах, и высокая смертность побуждала мужчин брать «взаймы». Кровосмешение здесь с давних пор было недопустимо. Лишь королевским особам было дозволено брать в жёны принцесс из соседних земель…
Коварное ярево быстро её опьянило. Бой барабанов звучал глухим рокотом где-то в её голове. Протея сидела, качаясь в такт гипнотическим звукам. Голоса расплывались, а рисунки на лицах придавали бесовский налёт. В какой-то момент ей почудилось, что это не женщины вовсе, а ведьмы, что норовят утащить её в свой заколдованный мир. Захотелось сбежать! Но сил хватило лишь только подняться. Голова закружилась, и она ухватилась за стол.
Чей-то ласковый шепот погладил её по щеке.
- Ина яка (Она пьяна), - услышала Тея.
- Таур хмэтаре ху (Таур убьёт тебя)! – прошипел женский голос.
- Зерхон (Заткнись), - ответил другой.
Откуда ни возьмись, появился Эол. Он подхватил её на руки и понёс, прочь из этой дыры. Принцесса стонала, лежа у него на плече.
- Шшш, - успокаивал страж.
Они шли очень долго, и ей показалось, что минула целая жизнь. Очутившись в покоях, он осторожно её уложил на кровать.
- Эол, подожди, - Протея открыла глаза.
Страж обернулся в дверях. Лицо его было мутным, а силуэт то и дело сливался с ночным полумраком покоев.
- Деку ями, крамисса (Да, моя принцесса), - отозвался Эол и снова приблизился к ней.
- Мне нужно снять эти дурацкие туфли, - вздохнула Протея, тщётно пытаясь избавиться от обувки.
Она поднялась, но снова упала. Находиться в таком положении было труднее всего. Веки закрылись и, издав глухой стон, Тея опять погрузилась в поверхностный сон.
Стражник долго стоял, возвышаясь над спящей принцессой. В груди у него грохотало так шумно, что казалось, стук сердца разбудит её. Но девушка тихо спала, как божество, раскидав свои пряди по тёмному вороху меховых одеял. Эол оглянулся, прислушался, нет ли поблизости Зуры, которая может войти, обнаружив его за постыдным, неслыханным действом. То, что он собирался осуществить, не позволено делать без спросу. Но ведь она разрешила ему! И пускай его покарают за это хорнийские Боги…
Присев на колени в изножье постели, Эол аккуратно стянул с ножки спящей Протеи туфлю. Поймал и бесшумно поставил на пол. Вслед за этим – вторую. Ступни были обёрнуты в ткань, та слегка повлажнела, впитав в себя жар её ног. С замиранием сердца он отодвинул последний заслон, и замер, любуясь. Две миниатюрных ступни беззащитно лежали, привлекая своей наготой.
Эол наклонился. Из груди его вырвался стон, когда, осмелев, он коснулся одной из них. Страж понимал, что совершает ошибку. Что, если служанка войдёт и увидит подобную сцену, то дни его сочтены. Таур не простит! Он убьёт его собственноручно. Но соблазн был настолько велик, что уйти, не коснувшись её, было большей бедой, чем остаться.
Эол присел на колени, стремясь рассмотреть в густом полумраке интимную часть её ног. Принцесса Протея, цветок из михтийских земель, раскрывал перед ним свои потаённые грани. Ступня была тёплой. Лишь только коснувшись её, Эол ощутил прилив жизненных сил. В паху наблюдалось восстание, что побуждало его продолжать.
В его ладони ступня ожила, пальчики шевельнулись, и у Эола едва хватило терпения не застонать. Он склонился над ней, не отдавая отчёта, прижался щекой к гладкой, пахнущей по́том подошве. Её аромат, проникая в него, вызывал острый приступ желания. Желания обладать! Страшные мысли объяли его одурманенный мозг. Взять её спящую, сделать своей навсегда. И пускай это будет ему стоить жизни. Что его жизнь? Лишь безрадостный миг между утренним светом и сумраком тёмных небес. Но всё изменилось навеки, когда появилась она…