Еще давным-давно, когда капризная Нерна прогнала михтийцев со своих берегов, чтобы избежать затопления, люди перебрались на возвышенность, а на вершине главного из трех холмов основали дворец.
Каждое утро принцесса Тея взбегала вверх, пересчитывая босыми ногами ступени. Чтобы с высоты дворцовой башни окинуть взглядом свои владения. На юге серебрилось бескрайнее море, разделяя сияющей лентой небо и землю. Теперь она познала его вкус! Принцесса махала рукой, надеясь, что море её услышит. Мечтая, как однажды хатонийцы достроят свои корабли, и она, возглавляя флотилию, отправится покорять новые земли.
Со стороны севера её маленький мир был ограничен горами. Настолько высокими, что даже запрокинь она голову, отыскать среди облаков их вершины не представлялось возможным. Казалось, что там, за пределами гор, кончается небо, земля обрывается вниз. И всяк угодивший туда, в эту пропасть, уже не вернется назад!
Как-то раз отец прихватил юную Тею с собой, отправляясь с походом к подножию Хорнских пиков. С каждым днем в пути, леса становились прозрачнее, а после и вовсе исчезли. И вместо травы, как будто пожирая растительность, под ногами образовался камень. Его прибавлялось по мере того, как впереди отвесной стеной вырастали горы. Теперь, когда они были так близко, Протея ощутила священный трепет.
Необъятные каменные исполины вырастали из земли, как будто ноги великана, голова которого витала в облаках. Ей померещилось, что он вот-вот проснется, окаменевшие ступни дрогнут и мир вокруг, такой прекрасный и зеленый, увидев это, окаменеет.
– Вон там живут хорны, – кивнул отец куда-то вверх, где, укрытые белыми шапками, пронзали небо вершины.
– А там разве можно жить? – удивилась Протея.
Он ущипнул её за нос и усмехнулся:
– Не всем же так везет, как нам!
Отец говорил ей, что там, наверху, в хорнийских пиках всегда идёт снег. На михтийских холмах снег шёл лишь однажды, еще до рождения Теи. Те, кто видел его, говорили разное, называя «пушистым дождем» и «кусочками облака». Кто-то связывал это явление с божественной благодатью, другие с нетерпением ожидали конца света. Так, или иначе, всяк увидевший снег, называл его чудом. Тея же окончательно решила для себя, что никогда не вернется сюда! В место, где облака от холода разрывает на части…
Позже она узнала, что мир не ограничивается Хорнским пиком, и там, за хребтом есть жизнь. Бродячие паломники рассказывали о некой долине, что приютилась в расщелине гор. Укрытая ими от непогоды, она берегла в своих недрах священный Ациаполь, город всех Богов. Место настолько древнее, что в мире не было человека, который бы знал о том, как оно появилось.
Дорога к священной долине пролегала сквозь сумрачный лес. И с давних пор считалась опасной. Виной тому были не только вечно голодные волкодавы, но и «тирукары», по легенде демоны леса, живущие в корнях деревьев.
Теперь, взобравшись на башню, Протея смотрела не только на юг. Её взгляд все чаще блуждал у подножия гор, боязливо касался темнеющей в сумраке кущи лесов. Она представляла себе долину, с жемчужными водопадами, с блаженными водами диких озер, где греются, становясь на крыло, белоснежные лелибрии…
– Говорят, что война неизбежна, – проговорила Кальмия.
Девушки коротали время в сауне. Из теплой каменки валил клубами пар, приятная слабость окутала тело.
Кальмия была старше и приходилась родней королевской семье. С тех пор, как сестра уехала, Протея сдружилась с кузиной. Как и всякая урожденная михтийка, она, обладала благородством. Которое проступало сквозь светлую кожу, отражалось в зеленых глазах, облегало изящные плечи каскадом медовых прядей.
– Отец не станет развязывать войну из-за каких-то никчемных земель!
Протея махнула рукой и задумалась, вспоминая безжизненный камень. Когда-то давно подножия Хорнских гор населяли палуасы. Согласно легенде, этот древний народ спустился с вершин, желая найти плодородные земли. Да так и сгинул! Кто-то считал, что непокорных горцев настигла Божья кара, обратившая их в камень. Другие говорили, что исчезнувшие племена и есть те самые «тирукары», что прячутся в подножиях сумрачных крон.
По легенде покинутые ими земли считались проклятыми. И не один народ со времен Великого распада не пытался обжить их. Так, или иначе, но Хорны сочли эту пустошь своей.
«Так и пусть забирают», – думала Тея.
– Отец говорит, что дело не только в землях, – пояснила Кальмия.